«Растворяй и сгущай» — «Solve et coagula».
«Влюбленные…
Эта карта и ее близнец под номером XIV, «Искусство», — самые сложные и туманные из всех Ату[6] … на карте изображена Арка из Мечей, под которой происходит Королевская Свадьба… Царственные персоны, изображенные на карте, — это Черный Король, или Король-Мавр, в золотой короне и Белая Королева в короне из серебра. Его сопровождает Красный Лев, ее — Белый Орел. Это символы мужского и женского принципов Природы… — написал о «Влюбленных» Кроули в «Книге Тота». — Эта карта вместе с Ату XIV составляет исчерпывающую алхимическую максиму: solve et coagula…»
Растворяй и сгущай. Фрида не знала, действует ли она согласно алхимической максиме или как-то еще, но она растворялась в Максе, а может, пыталась растворить его в себе, жадно вбирая его всем своим существом.
«Процесс solve представлен в Таро картой Влюбленных, процесс coagula — картой Искусства», — написал Дюкетт.
Вечерами она садилась за мольберт. Это был обязательный ритуал. Макс любил смотреть, как она рисует: Фрида творила вдохновенно, чувствуя спиной его взгляд. Этот процесс завораживал его, потом он любил ее неистовее и жарче.
«Давай дадим клятву», — сказала она вечером накануне возвращения в Москву. Они сидели на балконе, глядя на ночные огни, и смаковали вино. «Какую клятву?» — усмехнулся Макс, положив руку на ее обнаженную шею и спину. «Давай дадим клятву, что мы всегда будем принадлежать друг другу. Что мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас. И после смерти мы тоже будем вместе, я так хочу. Давай поклянемся друг другу в этом осознанно. Пусть эта клятва будет нерушима», — сказала она серьезно, глядя ему прямо в глаза своими блестящими агатами. Макс снова усмехнулся тому, как значительно она произнесла эту речь, разглядывая ее сосредоточенное лицо. «Ну, если для тебя это так важно, то давай», — ответил он и притянул ее к себе для поцелуя. И они поклялись. Поклялись в тот вечер быть вместе навсегда.
Сегодня за окном шумел не Париж — Москва, а Макса не было рядом, но ведь он вернется. Вернется совсем скоро, и больше никакая сила не отнимет его у нее. Фриде вдруг стало неловко от мысли, что, стоило Максу уехать, как в ее грезы так беспардонно вторгся другой, бесстыдно улегся на ее колени, ел с ее руки и смотрел. Смотрел так, что на время Фрида забыла обо всем на свете, полностью поддавшись внутреннему бессознательному зову.
Когда она увидела его там, в полутемном ангаре, на мгновенье ей показалось, что перед ней Макс. От неожиданности она содрогнулась, сердце замерло, а потом ускорило ритм, нутро будто бы лизнуло пламя. Вот уж кого она меньше всего ожидала увидеть среди членов тайного общества, так это своего мужа. К тому же его там быть просто не могло. Секунды хватило, чтобы удостовериться — это не Макс. И волнение отступило. Но как похож! Тот же подбородок, линия бровей, безупречный профиль. Даже рост и походка. Только глаза другие, но красивые — насыщено-синие, как вечереющее небо с еле различимой рябью белесых облаков. А самое главное — в нем чувствовалась та же совершенная природа, что и в Максе. Будто этот молодой красавец, нареченный при ней божественным именем Осирис, и ее муж вышли из-под руки одного гениального творца, непревзойденного скульптора. Поневоле Фрида залюбовалась им и опомнилась лишь тогда, когда поняла, что он тоже смотрит на нее. Сидя за столом напротив, слегка склонив голову вперед, он смотрел на Фриду своими синими глазами из-под темных бровей, и в этом взгляде читались сила и вожделение. А теперь еще этот сон.