Другие листовки предназначались для крестьян, надеявшихся на освобождение от крепостной зависимости, колеблющихся между поддержкой восставших и старым привычным порядком. Там мы вновь упоминали английское золото, разбойное поведение восставших, их слабость перед властью. И, опять напоминали, что в Сибири рабства нет, а на юге Сибири, где тепло и растёт виноград, даже чиновников нет. Крестьян мы приглашали в деревню Таракановку, будущей осенью, когда самозванца разгромят. Оттуда, из Таракановки, пойдёт большой караван в землю вольную, в южную Сибирь, в Беловодье. Где тепло, нет чиновников и помещиков, где все станут вольными, а земля там не царская, ни к какому заводу не припишут. Желающих лучшей жизни для себя и детей, приглашали к сентябрю месяцу с подводами и инструментами в Таракановку, путь будет дальний, трудный, но, свобода того стоит.
И третий тип листовок, самый немногочисленный, я лично набирал для раскольников-староверов. Аргументы те же, но акцентировалось отсутствие в Беловодье попов и принуждения к никонианской вере. Ещё там я указал, что земли те открыты русскими давно, да заброшены из-за борьбы никонианцев со староверами. Ждут де старые русские земли возвращения туда людей правильной веры. Во всех образцах печатного творчества я непременно указывал, что разгромят Пугачёва не позднее будущей осени, после чего царские войска будут лютовать. Пороть и вешать без разбора, кто прав, кто виноват. Призывал тех, кто выживет, да не успеет к осени, пробираться в Сибирь, в Охотский острог, или на реку Амур. Там найдутся верные люди, что к воеводе Быстрову дорогу покажут.
Три дня, что ушли на печатные воззвания, разведка не выпускала из-под контроля окрестности Таракановки. С вогулами, поселившимися у Камы, мы с Палычем лично ездили разговаривать. Старейшины начисто отказались от защиты перед восставшими, пояснив, что брать у них нечего, а стрельба будет поводом для разбойных нападений. На всякий случай, молодых девушек и женщин мы отвезли, с их согласия, в крепость. Рабочих рук у нас прибавилось, как и едоков, впрочем. Но, грех жаловаться, продуктов мы осенью закупили предостаточно, наши отряды продолжали их скупать в окрестных деревнях. Как бы ни относились крестьяне к 'Петру Фёдоровичу', житейский ум подсказывал многим, скотину отберут, если не восставшие, то царские войска. Потому поросят в деревнях продавали начисто, бычков и тёлок тоже. Я не успевал нахвалить уехавшего тестя за его предусмотрительность. Запасы жести, закупленные в Прикамске, позволяли нам увеличить производство консервов на порядок.