Он оказался прав на все сто процентов. Тяжелейший переход по байкальскому льду впоследствии нам вспоминался лёгкой прогулкой. Уже на второй день пути по горам, в ущелье сорвались два фургона, лошадей пришлось пристрелить. Люди оказались ранеными, с переломанными ногами-руками. После того, как через день со склона сорвались сразу трое всадников, двое из которых разбились на смерть, пришлось всем спешиться. И без того медленное продвижение к цели стало ещё тише. Так продолжалось две недели тяжелейшего перехода, во время которого мы потеряли три десятка коней, четыре разбитых фургона и восемь человек погибшими. Не считая, сорока мужчин и женщин с обморожениями и двух десятков с переломами конечностей и рёбер. Удерживая людей от панических настроений, мы с Палычем ежедневно обходили все фургоны, разговаривая о близком окончании пути. О том, что до нашей цели осталось немного, главное, добраться до Амура, там нас ждёт отдых.
— Потерпите, нам только до Амур-реки добраться, — не уставали повторять мы, как заклинание, — потерпите немного, там, в остроге отдохнём до весны.
Как обычно в критических ситуациях, слабым местом оказались интеллигенты, наши учителя и музыканты. Один из итальянцев настолько пал духом, что пытался убежать. Куда он думал попасть в заснеженной тайге? К счастью, вогулы вовремя заметили его неуклюжую попытку спрятаться за придорожными деревьями. Однако, два петербургских учителя угасли прямо на глазах, за три недели нашего перехода. Умерли они в одну ночь, тихо отошли во сне. Самое странное, никто из них не кашлял и не температурил, просто упали духом и потеряли все силы, всю волю к жизни. Без карты, без чёткого понимания, где мы находимся и сколько добираться до своих, мы и сами с Палычем терзались сомнениями. Но, скрывая свои опасения, с утра до вечера мы обходили наших переселенцев, особенно горожан, твердя, как заклинания, заверения в скором окончании трудностей.
Не зря говорится, что друзья познаются в беде. За месяцы путешествия в караване сложился костяк активных, стойких и авторитетных людей. У башкир это традиционно выдвинулись главы семейств, вогулы — словно не замечали тягот пути, благо с нами шли исключительно молодые девушки и парни. Так, что бойцы башкиры и вогулы лишь гарцевали перед своими девушками, показывая свою стойкость к невзгодам. Они первыми поднимались с ночлега, за день проезжали и проходили вдвое больше, чем основной караван, на ночь вставали в караул, гордясь выпавшими на них трудностями. Мастеровые и уральские крестьяне, скрипели зубами, матерились, но терпели и всячески поддерживали немногочисленных детей и женщин. Неожиданно, своим стоическим отношением к тяготам пути и оптимизмом, выдвинулся учитель Мефодий Хромов. Вместе с Николаем Родыгиным он взял на себя заботу над учительской братией, где добрым словом, а где и принуждением организовывал их быт, заботился о доброй одежде, следил за здоровьем детей. Оба немца-капитана, как ни в чём ни бывало, двигались в колонне, запивая вечерами усталость своей нормой спиртного. Пришлось им выделить по двести грамм 'наркомовских' на день. Клаас же близко сошёлся не только с нашей командой, но и с семейством корабельщиков, так сказать, на общей почве корабельных интересов.