В середине марта стали проявляться признаки близкой весны, наст на снегу затвердел, резал ноги передовых коней. Пришлось многим всадникам и возницам передовых фургонов 'надевать штаны' своим четвероногим друзьям, обматывать лошадиные бабки тряпьём и кожей. Солнце светило ослепительно ярко, невольно вспоминались оставленные в будущем чёрные очки. По утрам звонко запели птицы, несмотря на двадцатиградусные ночные заморозки. Впавшие в уныние учителя стали выходить из депрессии, по совету Кочнева в чай стали добавлять отвары из молодых почек различных деревьев и кустарников. К нашим ежедневным проповедям близкого окончания пути и уговорам крепиться, постепенно присоединились несколько мастеров и женщин. Они находили свои аргументы для поддержания духа слабых, устраивали целые дискуссии, отвлекали людей от тягот пути.
Когда я случайно проанализировал тех, кто нам помогает, по признаку вероисповедания, вывод не слишком удивил. Практически все оптимисты, поднимавшие дух у своих товарищей и подруг, оказались староверами. Десятилетние гонения и вынужденные лишения воспитали в приверженцах старой веры силу воли и устойчивость против невзгод и опасностей. Люди, вынужденные поколениями скрываться от царских чиновников и попов, забиравшиеся для жизни в самые отдалённые уголки нашей России, выработали в себе сильный характер и неиссякаемый оптимизм, веру в лучшее будущее, в правильность своего выбора. Именно поэтому среди староверов не было нытиков, упавших духом. При поддержке раскольников, да в предчувствии близкой весны, наши переселенцы подтянулись, прибодрились, и последние переходы прошли не хуже осенних темпов.
К середине апреля, проваливаясь в рыхлом снегу, под слепящим ярким солнцем, мы вышли на среднюю скорость движения в двадцать пять вёрст за день. В половине фургонов лежали раненые переселенцы, большей частью с переломами и вывихами. Башкиры гнали перед нашим караваном табун коней, с обвязанными тряпьём ногами, предохраняющими от порезов краями наста. Все здоровые мужчины и женщины шли пешком, грустный опыт перехода через горы отучил забираться в седло, по крайней мере, до таяния снега. Редкие встречи с аборигенами по-прежнему оставались 'в вприглядку', представители местных племён не стремились знакомиться с вооружёнными чужаками. Русских же поселений за Байкалом мы не встретили ни единого, как и просто русских людей. Кочнев уверял, что на эти места претендуют джунгарские и монгольские князьки, жестоко расправляющиеся с русскими охотниками. Даже казаки не рискуют забираться так далеко на юг, особенно зимой, когда движение по рекам на лодках невозможно. Если бы не многолетняя война китайцев в Монголии и Джунгарии, уверял нас Тимофей, мы бы и ста вёрст не прошли без стрельбы.