Едва закончив наружные стены острога, мы отправились дальше в путь, заканчивался июнь, следовало спешить. Наш караван уже уменьшился до трёхсот фургонов, но двигаться становилось всё сложнее. Места пошли абсолютно неизученные, ни проводников, ни предположений о возможных дорогах. Единственно, в чём мы с Палычем не сомневались, так в том, что мы должны пересечь реку Сунгари, крупнейший правый приток Амура. За ней будет Уссури, примерно через сотню-другую вёрст, граница китайских и русских земель. Учитывая, что знания географии Приамурья мы сохранили со школьных времён по одноимённым картам, едва не случился конфуз. Рассчитывая на худшее, мы вышли к берегам Сунгари совершенно неожиданно.
— Палыч, вроде до Сунгари таких рек не должно быть? — удивился я, когда мы выехали к месту впадения реки в Амур.
— Так, разведчики говорят, это и есть Сунгари, — не смутился Иван.
— Что-то рано мы сюда вышли, так, глядишь, и к океану до зимы успеем, а?
— Дай-то бог, — согласился Палыч, осматривая мутные воды крупнейшего притока Амура-батюшки.
По Сунгари, считавшейся внутренней рекой Китая, бойко сновали лодочки с торговцами, не обращавшими на наш караван никакого внимания. В селении, вольготно раскинувшемся на высоком берегу Сунгари, шёл обычный рабочий день. Крестьяне методично обрабатывали мотыгами землю, несколько повозок, запряжённых быками, мерно расползались в разные стороны. Тишь, да гладь, божья благодать.
— Палыч, может, плюнем на всё, да осядем здесь? — вид мирной сельской жизни навеял на меня лирическое настроение. Захотелось прожить лето в этих благословенных местах, отдохнуть, разведать удобную дорогу к побережью.— Отправим вперёд Ильшата с ребятами, чтобы разведали удобную дорогу вверх по Уссури, нам тут неделю переправляться придётся, на трёх-то кораблях.
— А вот и наши паромы, вместе с обслугой, искать никого не надо, — Иван показал на излучину Сунгари, из-за которой медленно выплывали, один за другим, китайские кораблики, на палубах которых блестели шлёмы и доспехи солдат. — Однако, пора разворачивать миномёты.
Он развернул своего коня и поскакал вдоль нашего каравана, выкрикивая команды. Я остался на месте, считать выплывавшие корабли маньчжур. С каждым новым корабликом, внутри которых, по моим прикидкам, уместится до двадцати солдат, мой воинственный пыл снижался. На шестом десятке судёнышек я перестал заниматься дурью, пора организовывать оборону. Последний раз, взглянув на бойко высаживавшихся на берег маньчжур, я развернулся к каравану. Ехать никуда не пришлось, на холм уже подъезжали наши парни, два десятка фургонов с миномётами, пушками и боеприпасами. За ними быстрым шагом человек двести разворачивались на удобных позициях. Мы действительно, очень удачно оказались на высоком холме, откуда спокойно отразим нападение китайского отряда.