По целому ряду соображений нам не следует описывать путешествия двух китайцев - Ли Чана и сына вождя партизан.
«Пустыня живет», - вспомнил Ли Чан слова Лю-Ин-сина, и он убедился, что всюду в тайниках песков существуют посты партизан. По зову Ван Дзе-ляна в песках и камнях, в зарослях саксаула, из-за курганов появлялись люди. Молодой китаец передавал им привет вожака горных воинов, и глаза людей пустыни загорались радостью. Они выносили им холодную воду, сушеное мясо и меняли коней. Каким образом они существовали в знойных песках, для Ли Чана осталось тайной. Он думал лишь о цели путешествия. Однажды, к концу четвертого дня пути, им повстречался стремительный всадник.
По обычаю степей и пустынь, встречный человек должен был остановиться, но этот всадник, не обратив внимания на наших путников, промчался мимо.
- Гонец, - объяснил Ван Дзе-лян. - Он скачет к Лю Ин-сину. Он в два раза быстрее нас совершит этот путь.
…На исходе шестого дня кончилась пустыня. На горизонте в тумане засквозили силуэты домов небольшого города.
Ван Дзе-лян соскочил с коня:
- Отсюда ночью мы пойдем пешком… Ночью нам принесут одежду, и мы станем неузнаваемы.
Джамбон никак не мог привыкнуть к отсутствие Ли Чана. Он часто жаловался, как ребенок, растерянно оглядывался по сторонам, точно что-то забыв или потеряв, и Висковский насколько мог старался рассеять грусть и печаль старого ученого.
Ночами Телятников осторожно покидал ущелье и только на заре возвращался к палатке.
На шестой день жизни в ущелье Алмасских гор наших друзей настигло потрясающее несчастье, перед которым все минувшие переживания - нападение фашистских пилотов и похищение Грани - показались им ничтожными.
Удары протяжного гонга раскатами эха пронеслись по ущелью. Со всех сторон сбежались партизаны, на скалу вышел Лю Ин-сйн. Рядом с ним стоял прискакавший гонец.
С почтительным поклоном гонец передал старику тяжелую кожаную сумку.
- Братья, слушайте вести, - провозгласил Лю Ин-син, вынимая из сумки пакеты и свертки бумаг. - Сейчас нам станет известным, что происходит в мире.
Из сумки выпало несколько газет на японском, китайском и английском языках. Подошедший вместе с Джамбоном Висковский поднял газеты и хотел передать их Лю Ин-сину, как вдруг ему показалось, что туман застилает ему глаза. Он покачнулся, приблизил газету к самым глазам и, ошеломленный, схватился за сердце:
- Профессор, смотрите, не сошел ли я с ума?
Джамбон взглянул на газету и вскрикнул. Подбежавший Телятников, не понимая, что случилось, тоже заглянул в газету и, побледнев, во все горло закричал: