На столе, прямо на разложенных бумагах, лежала Зебра и вылизывала новорожденных котят.
– Ну, йопта, сюрприз. Ты чего же творишь? Куда нам их девать теперь?
Нашел картонную коробку, постелил на дно полотенце. Перенес туда всё семейство во главе с ворчащей недовольно мамашей.
– Ой, котята!
На пороге стояла счастливая Алиночка.
– Какие хорошенькие!
– Алина, ты же говорила, что она к мужчинам скептически относится? Может, ты тоже у нас того? Внезапно родишь в обеденный перерыв и свалишь в декрет?
Густо покрасневшая девушка засмущалась:
– Ну что вы, Марат Тимурович, как можно…
– Можно по-разному. Я тебе принесу «Камасутру» почитать – способов не счесть. Давай, помогай мне порядок тут навести, все бумаги засраны… Блядь! Вот это точно пиздец!
Разьяренный Тагиров держал пальцами за уголок смятый, перепачканный кровью листок голубой бумаги.
– Это же квота! Я её не успел даже откопировать! Ты хоть врубаешься, дура, что твоя кошка натворила?!
Алина ойкнула и испуганно прикрыла рот рукой.
Марат бушевал.
– Тысяча тонн! Как мне Никитичу… Завод, что, останавливать теперь до Нового года?! Так, забирай свою уродину и неси отсюда бегом, куда хочешь. А котят я сейчас в Пряжке… Утоплю нахер.
Рыдания Алины сопровождались истеричным мяуканьем Зебры. Марат выдрал из коробки теплые комочки, побросал в пластиковый пакет. Грохнул дверью, чуть не убив бежавшую за ним растерянную кошку…
* * *
От октябрьской Пряжки тянуло холодом. Марат вывалил котят из пакета в воду и сел на брошенный на берегу бетонный блок.
Маленькие слепые червячки извивались, пытаясь грести крохотными лапами. Мяукать они ещё не умели и издавали какой-то тонкий, безнадежный писк.
Тагиров, не в силах смотреть на казнь, встал и пошел по берегу.
Прошел несколько шагов. Остановился. И бросился назад, на бегу сдирая пиджак.
* * *
Алина сидела на затоптанном полу возле пустой картонной коробки, тихо скуля. Слёзы катились, не переставая. У закрытой двери жалобно мяукала Зебра, не отрывая взгляда от дверной ручки.
Алина всхлипнула и зарыдала в голос. Так она плакала только один раз: когда любимый заставил её сделать аборт и бросил через неделю…
Гулко загремели шаги в коридоре. Дверь распахнулась, кошка мявкнула и метнулась под стол. Тагиров вошел, оставляя мокрые следы и воняя тиной. К груди он прижимал сверток в темных сырых пятнах.
– Так, харе реветь. Помогай.
Развернул изгаженный пиджак. Котята расползались, тыкаясь слепыми мордочками в грязные руки.
– Полотенце принеси или тряпку какую-нибудь. А то померзнут после купания.
Алина всхлипнула, метнулась к шкафу. Ничего не нашла и побежала в коридор.