А Жиз, между тем, выглядела даже довольной. Словно то, что раньше она делала тайно, став явным, помогло ей почувствовать свою силу.
– Ты мне нужен в постели, – с ядовитой ухмылкой тягучим голосом сообщила Жиз, – А мальчишка был необходим, чтобы приковать тебя к себе намертво, создать уязвимое место в твоей броне. Пусть живет карапуз, пока ты мне не надоешь. А станет наркоманом или дебилом – еще лучше. Когда-нибудь, по глупости, выйдет в окно с двенадцатого этажа вместо двери. Или умрет как-то еще – ну, ты же знаешь, какие бывают способы избавиться от балласта? Бросить в море с яхты, уронить в колодец. Утонуть в ванне. Ты ведь пару раз в детективах снимался.
Клод в ужасе шарахается от нее. Он идет в бар и пьет, соображая, что же делать. Лицо его искажено настоящим страданием и безысходностью.
Ангелы опять перешли к другому экрану, где события развиваются в реальном времени.
…И залегшая над складками между бровями морщинка этаким выпуклым коромыслом, говорит о том, что кроме отчаяния ничего ему не светит. Похоже, что все клубы дыма, которые испускают посетители бара из своих сигарет, скапливаются над ним одним, показывая, что мозг перегревается от безысходности и вот-вот что-то изменится в нем настолько, что он перестанет останавливать себя на краю той черты, за которой точка невозврата – будь то сумасшествие или убийство…
– Пора уйти от жены. Взять только банковскую карточку и паспорт, схватить малыша в охапку и уехать. В полицию заявить на эту развратную дуру, пусть ее упрячут за решетку.
– Но что если она пойдет ва-банк и ничего не побоится, просто желая настоять на своем, как она всегда и поступает?
Клод возвращается домой из бара пешком сквозь почти штормовой ливень. Ему не хотелось ехать на машине, чтобы попасть домой, когда ненавистная стерва уснет.
Струи хлещут в лицо, размывая предметы до акварели. Размытые фонари только резче подчеркивают почти горизонтальное направление струй выплесков из туч. Входит он в дом, мокрым до нитки. Стягивает туфли, но и голые ступни чавкают по полу – настолько намокли брюки.
Но нет времени переодеваться. Его гонит страх, который возник еще в баре. Надо проверить, в безопасности ли малыш.
Клод с тревогой заглядывает в комнату сынишки. Его там нет. Мужчина обыскивает весь дом. Ребенок будто исчез. Его не видно и не слышно.
Жиз спит в пьяном угаре, распространяя в комнате похрюкивание и вонь. Клод яростно тряс ее за плечи, бил по щекам, но она только вяло отмахивалась, не отвечая на его вопросы по поводу Фреда.
Но Клод не унимался, и, наконец, она досадливо в полусне показала рукой на дверь балкона. Та была плотно прикрыта и завешана синей шторой, что для спальни пьяной Жиз не очень характерно. Видно, шум дождя ей мешал. Или…или мешал другой шум – плач ребенка, например?!