Охрану-то тоже нанимал Илларион всегда «из своих». Поэтому двум не очень дюжим молодцам, пристроенным сюда после отсидки на зоне, надо было выдать версию, которую озвучит Иллариону.
Оба парня спали в их будке на выезде из двора.
– Берите лопату, заройте труп Витька на клумбе. Утром купите какую-нибудь скульптуру и водрузите в центр. Вот деньги.
Он упился так, что аж пытался розочкой из бутылки мою жену насиловать, и я его убил, не дал над нею надругаться. Закопайте его и цветы на место верните целыми, да полить не забудьте, чтоб не видно было свежую землю. Витька на кухне валяется. Ну и вымойте там все. Я к Иллариону пойду, расскажу, что и как.
Но он не пошел, а побежал. Надо было упредить рассказ Софьи, заставить ее сказать, что розочку использовал Виктор, а не он сам.
Он чуть не опоздал. Ведь дрожащая от боли и ужаса Софья сидела на постели авторитета, и над нею колдовал его охранник. Илларион смотрел на голую Софью с жалостью.
Охранник поливал волнистый шрам на спине девушки перекисью водорода. А Ангел Софьи всячески смягчал боль, махая крыльями над шипящей раной. Говорить она пока не могла – зуб на зуб не попадал от потрясения и страха.
Соня все время пыталась придержать рукой челюсть, придавить пальцами трясущиеся губы. Слезы и, даже сопли, стереть она даже не пробовала. И была вся будто размазанная и растрепанная.
– Кто это сделал с тобой? Паша? – спросил Илларион как раз в тот момент, когда муж отыскал новобрачную в гостевой спальне, где остался ночевать Илларион.
Он успел во время:
– Нет, это Витя мне обзавидовался, – вставил «лыко в строчку Павел, – Жена пришла попить сока после секса, а он ее розочку к спине прижал, но тут я пришел на кухню. Ну и убил гада.
Он ринулся сразу к Софью, которая от него отшатнулась, обнял за шею, силой притянул ее лицо на грудь, испачкав красивый халат ее размазанной косметикой и слезами, так что жена и пикнуть не смогла.
– Ну, я тут, любимая. Все позади, милая, этого гада больше нет, я его убил. Он никогда тебя больше не тронет.
И уже обращаясь в авторитету, добавил: – Видишь, Витька спину ей располосовал уже, и хотел между ног, видно, резать. Ну, я у него розочку то эту отобрал – и прикончил. Кровищи – фонтан. Сказал охране, чтоб зарыли пока куда-нибудь в саду и на кухне все отмыли.
Иллариону вся эта история показалась подозрительной.
– Позовите снова того гинеколога девке, что крови много вытекает из нее, – только и сказал он за те минуты после того, как его разбудил взволнованный охранник, сообщивший, что «Пашка грохнул Витьку за то, что тот к его бабе приставал».