Меня сопроводил человек в обтягивающем защитном костюме с откинутым за спину «капюшоном», но с другими символами на груди и спине. Должно быть, это звание или должность, нужно будет разобраться вечером. Мы поднялись на третий этаж по лестнице.
– Приветствую тебя, Михаил! – крепко пожал руку мужчина с глубокими глазами и густыми черными бровями.
– И вам доброго дня!
– Что значит «нам»? Ты меня не помнишь? – нахмурился военный.
– Я вообще почти все забыл, когда меня контузило в бою с дикарями.
– Да, я слышал, а нейрокопия устарела, ну, будем надеяться, что память вернется, а то неудобно как-то, – с подозрением тяжело посмотрел на меня мужчина. – Федор Александрович меня зовут. Твой полковник я, если что.
– Давайте сразу к делу перейдем? – я решил закрыть вопрос поскорее, мне не по себе рядом с ним. – Голова болит.
Мы продвинулись вглубь коридора и вошли в комнату за металлической дверью, покрытой приятного цвета текстурой. В помещении совсем темно, но вдруг со щелчком зажглись лампы на потолке. За столом посередине комнаты сидит Семит, поводок жесткой сцепки прикреплен к противоположной стене. Все лицо избито, он явно не поддавался задержанию.
– Ну, здравствуй, дружок, – с презрением отбитыми легкими прохрипел Семит.
– Знакомы? – обернулся ко мне Федор, приподняв бровь.
– Я видел новости, это Константин, которого я принимал за своего соседа.
– Ах ты, подонок!!! – Семит дернулся, но сцепка не дает ни единой возможности передвижения. – А мы тебя кормили еще!
– Что вы можете сказать в ответ на эту ситуацию? Этот человек утверждает, что вы его сообщник, – Федор стал ходить из угла в угол.
– Ничего такого быть не может, товарищ полковник!
– Чем докажете?
– Чем позволите, тем и докажу! – я осмелился идти до победного конца. Семит бычьим взглядом с чернейшими от ярости глазами мысленно рвет меня на куски.
– Вот и славно. Даже если вы не родом отсюда, мы помним про закон, но стать полноценным призраком все же придется. Пройдите в соседний кабинет, я сейчас буду.
Выходя, я заметил, как Федор показал пальцем сначала на одного из солдат, а затем на Семита. Должно быть, это его последняя минута.
В соседней комнате располагается угловой стеклянный стол, компьютер и телевизор на стене. Присев в кресло у стены, я задумался над своими действиями. Есть ли в них предательство, если я одиночка. Со стороны да, конечно, есть. Но я выживаю так, как позволяют обстоятельства. Я не давал никому никаких клятв, обещаний и не просил ни у кого ничего в долг.
– Так вот, – распахнулась дверь. – Я прекрасно все понимаю, Михаил, или как вас там. Но теперь придется по-мужски доказать свое право на гражданство.