Виктор никогда не звонил Анюте.
Он никогда не звонил своим подчинённым.
Просиживанию в кабинете с поочередным набором кнопки «трансфер» он предпочитал лицезрение рабочих будней всех, кто жил с его разумом на одной волне. А его разум блуждал в море, перебираясь лишь изредка на водные глади крупных рек и озёр. Потому что Виктор был генеральным директором крупной верфи и конструкторского бюро.
Иногда он работал дизайнером. Рисовал эскизы сам. Он закрывал глаза и рисовал линии – похожие замыслы приходят художникам, срисовывающим тонкие линии с натурщиков. Его были более строгие и грубые, чем если бы этот эскиз являлся образцом женских тел.
Он стелил эскизы на ватмане, легко и творчески вырисовывая больше ровных и гладких снизу и добавляя больше креативности в середине и сверху. Только после мягких карандашей он брал автоматические для черчения, циркуль и тут уже без всякого романтизма вырисовывал подсчитанные математически и детально правильные отрезки, которые впоследствии служили каркасами нужного размера.
***
Когда он только начинал свою деятельность, несколько лет он отвозил эскизы и чертежи на другие крупные верфи. Сколько крупных предприятий отказало ему когда-то в содействии, он уже не считал. Их было поистине много.
Лишь однажды, когда он уже смирился со случайными заработками, много лет назад, пытаясь добиться совершенства, – тогда, на пороге ещё совсем юных лет, ему посчастливилось повстречать Серафина Родина…
Наполовину поляк, наполовину русский, владелец верфи «ЯхтСтройТехнолоджис» – Серафин Родин редко появлялся в кругу рабочих кабинетов, расположенных на проезде Досфлота, примыкающем к Химкинскому водохранилищу. Он встречался с Виктором раз в месяц, проводя оставшиеся рабочие будни на испанском побережье.
В день их знакомства он встретился с ним случайным образом. 26 сентября 2010 было тем самым днём, когда Серафин прилетел в Москву на собрание акционеров. Собрание началось, как полагается, в десять утра. В тот день «ЯхтСтройТехнолоджис» презентовала ЯТУ «Coral», носящее свое экзотическое название благодаря триумфальном успеху на заплыве близ острова Сейшелы. Дизайнер, соорудивший белоснежное чудо, способное разогнаться до 24 узлов, прибыл в Москву, чтобы презентовать её через Серафина Родина, его друга и соратника.
«Coral» должна была уйти в продажу известному судовладельцу, ценителю яхт с подобной формой, которая была типичной для военных кораблей прошлого столетия и имела достаточно агрессивный вид, что как ни стать лучше подходило для выбора судовладельца.