Хорин спросил, где ему можно кинуть матрац, как учили следователи, и услышал ожидаемый ответ – возле унитаза. Улыбнулся нехотя и кинул вещи в правом свободном углу у решетки. Как и уверяли в полиции, сокамерники мирно отвели от него взгляд.
Вторая проверка случилась на третий день пребывания. Сосед попросил обменяться свитерами и фруктами, ссылаясь на неприглядный вид того и другого у себя в тумбочке. Тогда Сергей тоже ослушался, извинился перед просителем и благодаря этому стал уважаемым.
Соглашение и подчинение тебе подобным сулили бы неуважение со стороны сокамерников, и следователь об этом предупредил. Хорин благодарил его за это, потому что, откажись он тогда от этих советов, стал бы рабом своего положения.
В тюрьме не любят пресмыкающихся. А таких много, и иначе быть не может, так как от одного вида этих злобных, на первый взгляд, лиц за решёткой в человеке включается режим поклонения, лишь бы не трогали.
Но тот, кто перешагнёт через страх, окажется в выигрыше.
В тюрьме случались разборки, и у Сергея чесались руки вмешаться, как и принять участие в восстании против несправедливых беспорядков. В большинстве случаев он играл нейтрального наблюдателя, прекрасно понимая, что в таких местах ни в коем случае нельзя кого-либо защищать, дабы не нажить врагов. Но однажды он не сдержался.
Молодому новоприходцу предложили чифирь. Тот любезно отказался, мотивировав тем, что не пьет ничего подобного, так как есть проблемы с желудком. После минутных пререканий с лидером «хаты» завязалась словесная перепалка, потом она перешла в рукоприкладческую. Хорин помог молодому парню на правах бывалого зэка, попросил не трогать его из-за неприязни к продукту. Так он подружился с товарищем по имени Николай.
После тюрьмы Сергей Хорин работал мелким бизнесменом – продавал металлолом, собранный с товарищами на свалке, и продавал за копейки, коих хватило на учебу в институте. Пять дней в неделю собирал, в субботу учился на заочном отделении, в воскресенье гулял. Было сложно, но он справился. Практику решил проходить со строгим намерением поменять жизнь к лучшему, остаться работать в юридической фирме и продолжать карьерный бой. Тяги к мошенничеству больше не было.
Прошёл соблазн девяностых обманывать на всём, что приходило в голову. Даже печатать на первых лазерных принтерах фальшивые чеки для бухгалтерий предприятий стало невыгодно с появлением устройств, распознающих обман. Да и выгоднее стало защищать интересы людей, а не обманывать их.
Хорин видел в этом уже своё призвание, ощущал высокое положение, когда к нему обращались заплаканные граждане с рассказами о бесчестных вмешательствах.