, чиновниками и крестьянами»
>92. Последними, понятно, в подавляющей части. Отсюда – их негативное отношение к «урбанизации»: «Пастухи и земледельцы, сербы не видят необходимости селиться в городах»
>93. Соответственно, и
городскую культуру они принимали в штыки. «Крестьяне буянят на сходках: не хотим людей в пальто», – писал очевидец в 1905 г.
>94 А радикальный официоз, «Самоуправа», призывал: «Село и крестьянин еще сохраняют сербскую народную мысль, и им необходимо уничтожить влияние города, этого гнезда иноземщины»
>95.
Вместе с тем, город – в представлении «заведенного» радикалами крестьянства – был не только синонимом модернизации (той самой «иноземщины»), но и средоточием государственой системы – экономически немотивированной, насильственной машины, десятилетиями державшей сербское село под тяжким надзорно-налоговым прессом. Во время Тимокского восстания 1883 г. эти антисистемные настроения низов проявились в требовании перебить всех, носящих униформу и получающих жалованье>96. Как видим, скрытая до поры до времени ненависть к «мундиру» трансформировалась чуть позже в неприятие городского костюма вообще: в 1889 г. толпа в Белграде закидывала камнями всех, чья одежда и поведение напоминали интеллигентов-напредняков. Двумя же годами ранее (на селе) селяки-радикалы в первую очередь «линчевали» представителей местных напредняцких властей: функционеров общин и полицейских чиновников>97[22].
Без понимания этого исторически-негативного отношения крестьянства к любой навязанной власти[23] (а радикалы в своем отрицании всех правительственных новаций лишь усиливали степень его ненависти к чиновникам – представителям и проводникам государственной воли[24]), невозможно объяснить столь высокий градус его же антимодернизационого настроя – «закрытое общество» противилось хоть малейшей попытке приоткрыть себя, особенно если таковая предпринималась «сверху»…
Итак, первопричиной внутреннего столкновения в Сербии был идеологический конфликт, особенно обострившийся после обретения ею независимости. Он выражался в дихотомии: «либеральная идея – традиция», органично перекликаясь со знаменитым русским спором «западников» и «славянофилов»>98.
Вторая причина того, что политическая культура в Сербии находилась на столь «европейском» уровне, также была связана с патриархальностью – этим основным качеством сербского социума рубежа веков. В условиях, когда местечковая лояльность превалировала над национальной, а «патриархальные личные связи и равенство еще не успели замениться безличными отношениями, которые порождает индустриализация»