политического плюрализма и перехода партии Н. Пашича в оппозицию
>105. Однако реализации этой, имевшей, вроде бы, перспективу, тенденции помешало начало Первой мировой войны. Очередные выборы не состоялись, и еще четыре года, т. е. до конца существования независимой Сербии в 1918 г., вождь старорадикалов оставался в кресле премьера.
Во-вторых (что органично вытекает из первого пункта), разделительные линии в стране и в начале XX в. проходили по идеологическим, а не по социальным швам, как то было характерно для европейской партийно-политической практики. Сербские социал-демократы, а равно Крестьянское согласие, претендовавшие на роль классовых партий, так и остались маргинальными организациями, поскольку большинство ремесленников определилось в пользу независимых радикалов; крестьянство же, как и прежде, стояло за партию Пашича.
В-третьих, отношения большинства и меньшинства в парламенте были столь же традиционными: большинство всеми средствами стремилось навязать свою позицию; меньшинство же агрессивно демонстрировало, что по каждому поводу имеет отличный от власти взгляд[28]. Обструкции оппозиции с блокированием кворума (по принципу чем хуже, тем лучше), нецензурщина, оскорбления действием – вполне рядовые явления в скупщине во время «золотого века сербского парламентаризма»[29]. А как иначе, ведь по суждению М. Протича – одного из авторов весьма претенциозной «Новой истории сербского народа», «динамика политической борьбы, как мотор развития, есть главный критерий парламентской демократии»>106. Дефиниция, заметим, столь же броская, сколь и мало что в политической жизни Сербии после 1903 г. объясняющая[30].
Следствием же такой «борьбы» были частые роспуски парламента – ни один его состав не доработал отведенный ему по конституции срок.
И, наконец, в-четвертых, политическим гегемоном на протяжении всего периода 1903–1914 гг. оставалась старорадикальная партия во главе со своим харизматическим лидером Николой Пашичем. При этом, и вождь, и партия мало изменились как в своем «мессианстве» («Я уверен, что одна только Радикальная партия способна сохранить и усилить Сербию, а также реализовать все наши идеалы»>107, – писал Пашич в 1907 г.[31]), так и в восприятии демократии, парламентаризма, политического плюрализма и других европейских институций и идей. Так, они по-прежнему рассматривали демократию как ничем не ограниченное право большинства на монопольную власть, а парламентаризм как институционализацию такого права; решительно отвергая при этом плюрализацию власти и считая одних лишь себя выразителями интересов народа