Он не мог простить ему одно: его мать.
«Эта мегера погубит его! И меня, заодно». – говорил он сам себе. «Если бы она могла спать с ним, чтобы он принадлежал только ей, то она не преминула бы сделать это».
Мама постучала в душевую кабинку. Ромео это просто ненавидел.
– Что, ма? – с раздражением спросил он, инстинктивно отодвигаясь подальше от перегородки.
– Роми, милый, ты идешь завтракать?
– Нет, мам, у меня нет времени! Извини, мне надо бежать.
– Куда? – голос приобрел металлический отзвук.
– Мне на репетицию, мам!
– Какую?
– Спектакля, ма!
– Это тот, который ставят по твоей пьесе?
– Да, ма! По той пьесе, которую ты предложила для постановки. Помнишь, Минотавр и Ариадна?
Она вспомнила, но все равно не желала говорить «да», не хотела отпускать его, но ничего не поделаешь. В конце концов, ставится его пьеса. Пьеса, кстати, была хороша. Лишний плюс ей и ее ненаглядному ребенку. Только вот эти поздние задержки! Все равно надо будет как-то их прекратить.
– В воскресенье? Кто же тебя надоумил репетировать в воскресенье? Боже, какой бред. Когда же ты придешь? – Голос снова зазвучал как пустая кастрюля.
– Не знаю, ма. Я постараюсь пораньше. Я позвоню! – Уже еле сдерживая досаду, процедил Ромео.
Дверь хлопнула. Ромео с облегчением вздохнул и закрутил кран.
Ева Дэниелс бежала по коридору. Она сразу все поняла. Да, точно! Из-за двери комнаты Ромео были слышны звуки гитары. Это опять пришел он, залез в окно, чертов Лю…Люци-фер, проклятый поляк! Символ неповиновения! Воплощение анархизма! Этот бездарь и паразит! Он не доведет Ромео до добра! Ромео покатится по наклонной дорожке из-за этого ублюдка!
Люс самозабвенно перебирал звонкие струны, как дверь с грохотом распахнулась, и в проеме возникла…
«Да, вот она, МЕГЕРА! Ждали, ждали». – подумал Люциус про себя и широко улыбнулся:
– Здравствуйте, миссис Ева. Как поживаете?
Она смотрела на него с вызовом. «Если бы не была такой сукой, она была бы еще ничего». – Мелькнуло в голове Люциуса. Стройная блондинка с длинными ухоженными волосами и сияющей кожей. Высокая грудь, тонкая талия, длинная шея. Королевская посадка головы.
«У Ромео такой же точеный нос».
Ева открыла было рот, чтобы как всегда высказать все, что она думает по поводу мистера Люциуса, но, увидев этого белокурого красавчика, беззастенчиво развалившегося на кровати и глядевшего на нее с такой чертовски влекущей улыбкой, неожиданно смутилась. Голос изменил ей и, не ожидая от самой себя, Ева запнулась. Люциус продолжал таращить свои изумрудные глаза на нее, склонив голову к правому плечу. Она справилась, наконец, с внезапным смущением, и сказала: