– Это ужасно. Ты вообще понимаешь, что в твоей жизни не хватает чего-то очень важного? Чего-то такого, что щедро утолило бы твою жажду эмоций. Ощущений, душевных волнений. Удовольствий, терзаний. Чудесного недуга, который навсегда вытеснил бы всю эту дурь из твоей головы. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я толкую? – Назидательно произнес Орландо.
Доминик только с раздражением отмахнулся. На минуту воцарилось молчание.
Потом Роуд, спохватившись, воскликнул:
– Доминик, что же молчишь. Ты видел Ромео? Как он тебе? Не зря я все-таки затащил тебя сюда?
– О да! – Мэйз был рад перемене темы. – Я видел Ромео. Вчера мы вместе ходили в «Седьмой Дом».
– Ну конечно, в «Седьмой Дом». Я и не предполагал, что вы пойдете в Бургер Кинг.
– Ну брось, Орландо! Знаешь, какое впечатление это место произвело на парня? Он был просто в восторге. Под конец он даже перестал стесняться, и у него развязался язык.
– Ну? И что ты решил?
– Я займусь парнем. С него будет толк, это сразу понятно. Взять хотя бы его стихи. Те, которые ты мне присылал. Сейчас. – Он ловко перегнулся через стол и поднял со стула черный портфель. Порылся в нем, достал пачку листов в аккуратной пластиковой папке. Пробежал глазами по нескольким страницам.
– Это может быть несколько…м-мм, недостаточно ювелирно. Очевидно, что парень их еще не правил. Написал и бросил. Рифмы и композиция кое-где страдают, конечно. Но это ерунда. Главное – мысли, эмоции, чувства. И вот здесь-то меня кое-что смутило. – Доминик потрепал себя за волосы и, сосредоточенно глядя в текст, поднял одну бровь. – Эти стихи откровенны. И сам он показался искренним. Так вот, мне кажется странным, что эти стихи писал явно страдающий, забитый в угол, одинокий человек, которому есть, что скрывать. Какой-то порок…или страх. Изъян. Ромео мне не показался таким парнем. Обычно первое впечатление меня не обманывает. Что ты скажешь?
Орландо пожал плечами:
– Ты полагаешь, что писал не он? Исключено. О парне можно многое сказать. Во-первых, это действительно искренний человек. Но это человек, весь сплетенный из внутренних противоречий и конфликтов. Он бесконечно сомневается в себе. Сейчас он уверен, что талантлив, через мгновение – уже бездарность. Услышав комплимент, он начинает верить, что красив. Но стоит ему глянуть в зеркало, как он тут же убеждает себя в своем безобразии. У него нет отца. Воспитывает его мать. Его мать это особый разговор. Эгоистичный монстр, выросший из безутешной вдовы. Она цепляется за него как за спасительную соломинку. Любит такой любовью, что скорее задушит, нежели позволит кому-то его у нее отнять. Тотальный контроль, беспредельная ревность. Никаких женщин, никаких близких друзей. Он постоянно находится в подчинении.