– Закхард, я привел к тебе чужаков. Они умеют говорить. Я назвал их говорящими мертвецами, – сообщил всадник.
– ГААА!!! – по-конски заржал Закхард. – Отличная шутка, Гудрич.
– Мы не мертвецы и не желаем становиться таковыми, – сказал Халфмун.
– Ответь, веруешь ли ты в силу Стали, силу Огня, силу Ветра, силу Грома, силу Льда и силу Силы? – посерьезнев, спросил Закхард.
– Как в них не верить. Последнее время я эти силы частенько ощущаю на собственной шкуре, – ответил Полулунок. – Владыка Закхард, выслушай нас и позволь уйти с миром.
– Выслушать и позволить уйти – два действия, несовместимые в едином времени, – произнес Закхард. – Говори же, но помни – от слов твоих зависит, каким будет следующее действие того, кто сейчас согласен слушать.
Поблагодарив владыку за щедрость внимания, Полулунок поведал ему о своем путешествии. При этом, стремясь завоевать уважение в глазах Закхарда, Халфмун основной упор в рассказе делал на боевых моментах. Так, он поведал о своей героической победе над гигантским бобром, упомянул о том, что с тяжким боем вырвал себя и своих спутников из плена Объединенной Конфедерации и Иероманополя, и не забыл рассказать о крылатом человекоядном чудовище, поверженном Кратисом.
– Отличный рассказ, Полулунок, – похвалил Закхард. – Ты отважный воин, как я погляжу. Верно ли я понял, что цель твоего похода – боевая слава?
– Отчасти. Еще я ищу совершенно особенное место, где мог бы сочетаться узами брака с моей избранницей – леди Селией.
– Да что ты несешь… – возмутилась было Селия, но Трехручка проворно толкнул ее под ребра и прошептал: – Пусть брешет. Он и без того о волшебнике чуть не всему миру растрепал.
– С бабой связаться решил? Тьфу ты, – Закхард явно огорчился. – А я-то, клянусь Силой, думал предложить тебе стать одним из нас. Мы – среднегорцы, лучшие воины в мире. Для нас не существует непобедимых врагов. Кем бы ни был неприятель, мы выполняем два действия в следующей последовательности – находим его, а затем убиваем. Но женщины… Хуже них никого нет. Погибнуть в битве – великая честь и радость для любого воина. Но те воины, которые поддались женским чарам, умирают бесславно – они лишаются отваги и ража, а некоторые вообще бросают военное дело. Страшно подумать, но обабившиеся мужчины могут предпочесть походам и битвам такое гнилое дело, как выращивание тыкв или разведение цыплят. Халфмун, может, ну ее в болото, Селию эту?
– Эй! Я тут стою и все слышу! – возмутилась Селия.
– Я дам тебе превосходного скакуна, злого, как сила Зубной Боли, копье, тяжелое, как ствол столетнего дуба, и ты сможешь умереть в добром веселом бою, – не обращая внимания на Селию, продолжил владыка среднегорцев. – Представь себе, Халфмун, как славно будет захлебнуться в горячей крови плечом к плечу с нами, унеся с собой несметное количество вражеских жизней во славу Стали! Ну же, решайся!