– Мой папаша говорил, метроградцы так высоко носы задирают, что кроме собственных носов ничего и не видят, – пояснил Трехручка.
– Ладно, пойдем в открытую, – прислушавшись к своим ноющим ногам, согласился Халфмун. – Но за Селией я вернусь только тогда, когда сам увижу, что в Метрограде безопасно.
– Никак я не пойму, чего ты за юбчонку эту дурную так держишься?
– Вот и хорошо, что не понимаешь.
На подходе к Метрограду Полулунок и Трехручка увидели высоченные дома, похожие на кристаллы горного хрусталя. В самом же городе блеск зданий мерк на фоне сотен красочных плакатов – они были повсюду: на огромных щитах, стенах, оградах, деревьях и веревочных растяжках. «Отполируй свой стакан ПО-НОВОМУ!» – призывал плакат, с которого глядела довольно ухмыляющаяся девушка с лицом неестественного розового цвета. Из ее головного стакана бил сноп нарисованных лучей. «Новая коллекция КЛИППЕРСОВ – будь В ТЕМЕ!» – гигантскими буквами орал другой плакат. На нем была изображена дюжина человеческих голов с дырявыми стаканами. Из дырок торчали разноцветные пятнистые и полосатые палочки, цветочки, колечки, ленточки и бантики, от которых у Халфмуна зарябило в глазах. «Ты МОД или УРОД?» – вопрошал мужчина в небесно-голубом халате с третьего плаката. На голове мужчины кучерявилась многоярусная черно-белая прическа, скрывающая стакан, а его надменно задранный нос наглядно демонстрировал, что уродом себя этот человек не считает. Многие плакаты сообщали нечто, совершенно непонятное Полулунку: «Модный запил для него и для нее», «Не жмись в брыжжах! Околпачься!», «Ты не ты, если ты не достоин ЭТОГО!», «Подари себе ВСЕ или НИЧЕГО!» и так далее.
Халфмун решил бы, что люди, изображенные на плакатах, плод чьей-то воспаленной фантазии, если бы не вид метрогардцев. Все они, включая стариков и детей, были одеты в халаты всевозможных ядовитых цветов, а на головах их возвышались башни из волос, ткани и дерева, сложные спиралевидные конструкции, частоколы заостренных палочек, цветочные букеты и грозди бантов. Встречались среди горожан и люди с гладко выбритыми блестящими головами, отполированные стаканы на которых сияли так, что при взгляде на них глазам становилось больно. У многих бритоголовых прохожих в стаканах имелись отверстия со вставленными в них металлическими кольцами и стержнями. Метроградцы неспешно прохаживались по улицам, задрав головы и прищурив глаза, словно пытались разглядеть нечто, находящееся за горизонтом. Они не обращали ни малейшего внимания ни на чужестранцев, ни друг на друга, от чего то и дело спотыкались и сталкивались.