– Как же нам простить своих родителей, которые обделяют нас тем, что так важно для нашей будущей жизни?
– Я думаю, что вообще понять и простить – трудней всего на свете, ну а родителей – это еще более сложная ситуация. Потому что, если я не могу простить какого-то постороннего человека, не такая уж это и трагедия. А вот то, что я не могу простить того, кого я просто обязан любить, это особенно ранит душу.
Если человек понимает, что нужно все-таки понять и простить, это уже полдела. Беда, когда человек и не желает понимать, и не желает прощать. Вот тогда совсем беда, когда он думает: «Не нужны мне такие родители. Да я тебя за отца своего не считаю! Какая ты мне мать!» Мне приходится такое слышать: «Да какая мне она мать, батюшка! Она пила всю жизнь! Мы ей были не нужны». Вот это беда – когда человек считает нормой свое отрицательное отношение к родителям.
Если же человек чувствует, что в нем любви не осталось, потому что родители что-то сделали такое по отношению к нему, но он от этого переживает, скорбит и хочет, чтобы эта любовь была, и хочет простить – я считаю, что это уже движение в верном направлении. В таком случае нужно поступать по отношению к родителям так, как ты поступал бы, если бы очень-очень их любил. То есть надо понуждать себя к любви, потому что любовь – это не только чувство, это поступки. Если во мне нет соответствующих чувств, но я знаю, что я должен делать по отношению к родителям, я должен это делать: поздравлять с праздниками, проявлять заботу, выручать в трудных обстоятельствах, – есть куча вещей, в которых любовь может проявляться. Потому что есть такой закон: «Ты делай дела любви, и Господь даст тебе эту любовь».
Я считаю, что без веры и молитвы таких вопросов нельзя решить. Надо молиться о родителях, которые в какой-то момент жизни повели себя по отношению к нам так, что наша любовь к ним дала трещину.
Помню, один человек со мной делился: «Знаете, батюшка, я вот чувствую, что у меня нет к моей матери никаких добрых чувств. Я все делаю, что нужно: поздравляю с праздниками, навещаю, всегда ей помогаю, приезжаю, но при этом это все делаю не то чтобы через силу – а просто потому, что так надо делать. А чувств нет. Вспоминаю ее – никаких теплых чувств не испытываю. И меня это беспокоит, потому что это же неправильно, это же моя мать родная». Ну, так у них сложилось, в детстве что-то было не то. И вот он как-то решил: «Ну что я могу теперь поделать. Буду молиться». Он начал молиться, и потом он со мной поделился через некоторое время: «Знаете, такая радость: я почувствовал, что у меня согрелось сердце спустя какое-то время, я начал скучать по матери – действительно скучать! Я говорю по телефону – и если раньше это было обязанностью: позвонить ей и какие-то дежурные слова сказать, узнать, как самочувствие, то сейчас – переживаю! Я чувствую, что в сердце это появилось, что она мне дорога! Что радостно слышать ее голос, радостно, когда у нее все хорошо. И я так благодарен Богу, потому что я знаю – это от Бога, потому что раньше у меня этого не было!»