Ну и дали напарничка…
– Тихо, – оборвал он капитана, на них уже начали оглядываться, – а ну-ка пошли.
Сопли собери!
Они скрылись во дворе одного из близлежащих домов и присели на скамейку перед
подъездом. Долго молчали.
– Что же делать?! – нарушил тишину капитан.
– Да ничего, сиди и помалкивай. Не хватало еще засыпаться у себя же дома из-за
какого-то идиота. И где только таких находят? Ты же понимаешь, что если по твоей вине
сорвется операция, то Сибирью или Колымой не отделаешься. Жить нам с тобой тогда, как
говорится, до понедельника.
– Слушай, а может, все еще обойдется?
Алекс смерил капитана неприязненным взглядом: а что, если это продуманная
провокация против него или же умышленный слив поставленной задачи?
Что ж, время покажет.
– Не знаю, думай.
Похлопав капитана по плечу, Алекс встал и быстрыми шагами пошел обратно.
Впервые за время службы ему в напарники дали человека не из его круга, чужого, и это не
могло быть простым совпадением. Но, в любом случае, поставленную задачу он должен
выполнить без учета возможных потерь, потому пора искать выход из сложившейся
ситуации и вернуть операцию в правильное русло.
Он оглянулся назад, виновника возможного провала и его потенциального
ликвидатора за спиной не было. А это уже непростительная ошибка: теперь капитан
должен быть всегда на виду, дабы не выкинул каких-нибудь неожиданностей.
Бом-бом!
Было четыре часа утра двадцатого августа.
У Белого Дома по-прежнему находилось огромное количество народа. На одном из
танков Таманской дивизии, подобно Президенту РСФСР, выступал молодой парень. Он не
родился оратором, но содержание его речи интересовало людей как ничто другое в данный
момент. Он говорил о том, как Борис Ельцин пытался связаться с исполняющим
обязанности Президента СССР Геннадием Янаевым7 [ Янаев Геннадий Иванович, в августе
1991 года – вице-президент СССР, председатель ГКЧП] и, когда все-таки удалось
поговорить, получил ответ, который знала уже вся страна: мол, Горбачев по состоянию
здоровья не может в данный момент занимать свою должность. Кроме того, всем
иностранным телерепортерам запретили передавать за границу видеоматериалы, было
получено разрешение вывозить за рубеж только звуковую информацию.
– Нас здесь уже более пятнадцати тысяч человек, – бодрым голосом говорил он, – и
это данные на три часа ночи. Несколько часов назад парламент обратился к
радиолюбителям с призывом «донести голос правительства России до народа». Без
пятнадцати три ночи начала вещать первая любительская радиостанция, передающая в
эфир все обращения и программы из Белого Дома.