своего служебного удостоверения его загнал опекун и куратор.
– Отвечай! – хозяин кабинета развернул настольную лампу, ослепив Алекса, – я,
кажется, с тобой говорю.
Детский сад. Голос не гремел под сводами потолка, не срывался на крик, но змеей
заползал в душу, пробуждая забытые страхи. Наверное, с кем-то такой способ работает.
«Колобка» стоило бояться. Его розовых щек, глубоко посаженных поросячьих
пронзительных глаз, пухлых причмокивающих губ.
Ссутулившись в пучке света, Алекс втянул голову в плечи, лицо предательски
исказил испуг, сил хватило произнести только едва различимое:
– Нет, я не знаю… что это.
– Значит, не знаешь, да?
– Нет, и не понимаю причину разговора, – Алекс старался сохранить достоинство,
храбрился, но голос его дрожал. Он постепенно входил в роль.
– Кто твой друг? – злорадствовал чиновник.
– Какой?
– Вместе с которым ты был у меня.
Всем своим видом Алекс выказывал полное непонимание сложившейся ситуации.
– Нас было четверо…
Лампу опустили, и он увидел выражение лица своего собеседника. «Компенсирует
комплекс роста за счет социального статуса. Комплекс Наполеона», – пришла в голову
мысль.
Чиновник задавал вопросы один за другим, казалось, они напрямую не касались
происходящих событий, но уже через десять минут он считал, что знает об Алексе все. За
десять минут он с удовольствием полакомился легендой, преподнесенной на блюдечке с
голубой каемочкой.
– Так, значит, вы его не знаете? – хозяин кабинета сменил гнев на милость, поумерив
тон.
– Нет. Мы познакомились на улице девятнадцатого августа возле здания парламента,-
в который раз ответил Алекс.
– Отлично. Отлично. Значит, вы не знаете, что ваш знакомый, – чиновник сделал
ударение на слове «знакомый», – сотрудник КГБ СССР?
– Как? – Алекс едва не упал со стула. Станиславский бы аплодировал стоя.
– Вот так, – собеседник потирал руки, удовлетворенный произведенным эффектом. –
Вы единственный были все время у нас на виду. Остальные исчезли, даже не пришли за
очередной порцией информации. – Он на секунду задумался, – нам будет еще необходима
ваша помощь. Вы помните всех из своей четверки?
Алекс кивнул, готовый сотрудничать с представителем власти.
– Если кто-то из них появиться в поле вашего внимания, – чиновник подался вперед,
тон беседы становился более доверительным, – а особенно ваш «друг», незамедлительно
сообщите нам. Только сами ни в коем случае ничего не предпринимайте. Кто их знает, что
у них на уме.
Всем своим видом Алекс выказывал полное понимание чрезвычайной важности
вопроса и признательность за оказанное ему доверие.
– Я могу идти?