Бусы как символ связи событий, составляющих судьбу человека, появляются у многих писателей и поэтов. Возможно, именно на это намекает образ нанизывающей бусы девушки из стихотворения Б. Пастернака «Недотрога, тихоня в быту…» (1956):
…Ты с ногами сидишь на тахте,
Под себя их поджав по-турецки.
Все равно, на свету, в темноте,
Ты всегда рассуждаешь по-детски.
Замечтавшись, ты нижешь на шнур
Горсть на платье скатившихся бусин.
Слишком грустен твой вид, чересчур
Разговор твой прямой безыскусен…
Неслучайным является, по-видимому, появление бус и в другом произведении Пастернака – в романе «Доктор Живаго». Когда друзья провожают
Пару, уезжающую вместе с мужем в провинцию, подруга приносит ей в подарок чудесные бусы: «Она вынула из саквояжа завернутую в бумагу шкатулку, развернула ее и, отщелкнув крышку, передала Ларе редкой красоты ожерелье.
Начались охи и ахи. Кто-то из пьяных, уже несколько протрезвившийся, сказал:
– Розовый гиацинт. Да, да, розовый, вы что думаете. Камень не ниже алмаза.
Но Надя спорила, что это желтые сапфиры. Усадив ее рядом с собой и угощая, Лара положила ожерелье около своего прибора и смотрела на него, не отрываясь. Собранное в горсточку на фиолетовой подушке футляра, оно переливалось, горело и то казалось стечением по каплям набежавшей влаги, то кистью мелкого винограда». Может быть, ожерелье и не было таким драгоценным, как это представлялось бедным студентам, но Лару явно что-то притягивало к нему.
Лара и ее гости засыпают и не слышат, как в комнату пробирается вор. Внезапно проснувшись, она видит «какое-то рябое страшилище с лицом, рассеченным шрамом от виска к подбородку. Тогда она поняла, что к ней забрался вор, грабитель, и хотела крикнуть, но оказалась не в состоянии издать ни звука. Вдруг она вспомнила про ожерелье и, украдкой поднявшись на локте, посмотрела искоса на обеденный стол. Ожерелье лежало на месте среди крошек хлеба и огрызков карамели, и недогадливый злоумышленник не замечал его в куче объедков…». Вору Ларина драгоценность, в конце концов, не достается, но картина прекрасного ожерелья, валяющегося среди объедков, ассоциируется в глазах читателя с исковерканной судьбой самой Лары.
Отдельный сюжет в ряду тех, что посвящены скрытой мистике бус, составляют истории о роли украшений в жизни М.И. Цветаевой. Из писем самой Марины Ивановны и воспоминаний ее современников возникает ощущение какой-то особенной, личной связи поэта с этими, казалось бы, безделушками. По свидетельству ее гимназической подруги, Марина с детства была неравнодушна к бусам. Будучи вместе с классом в Крыму, «она часто покупала ожерелья из всевозможных ракушек, разноцветных камушков.