Меркурий потянул джойстик газа на себя и последовал за учителем, для разгадки поданного знака требовались дополнительные условия.
Секунд через двадцать, поравнявшись с Лару, Меркурий вновь испытал знакомые постукивания по внутреннему замку. Почему учитель молчал? Они продолжали путь, пока у Меркурия не закончилось топливо – быть уверенным в правильности поступков учителя, Меркурий помнил правило. Возвращаешься только дойдя до конца. Для Меркурия не было другого выбора, он играл отведенную роль и потратить топливо до самого конца – было его испытанием.
После окончательной остановки где-то вдалеке остановился и до того продолжавший следование Лару. Меркурий вскрыл экстренную коробку и достал одноразовый мини-баллон с воздухом, трубку и маску, стандартный набор. Позади висел потертый, но рабочий скафандр среднего размера, выкупленный Меркурием у одного из сожителей, отдавшего за бесценок многие старые вещи.
Когда Меркурий вновь приблизился, вокруг во всей красе стояла тихая жуткая марсианская ночь. Если брать во внимание информацию из стандартного путеводного журнала по Марсу, что в изобилии присутствовал на каждом межпланетном пароме, то становился очевидным и в полной мере ясным факт: возвращаться уже как ни крути совсем некуда.
Потому сомнения следовало убить, иначе они сами избавились бы от владельца.
В какой-то момент Меркурий понял – воздух подходит к концу, а чуть позже упал на лицо и еле заметно приподнял глаза – удаляющаяся в изумительном сиянии фигура Лару. Меньшей картинки он и не ждал. В самом конце показалось будто в лицо ударил жуткий напор воды, кто-то знакомый спасался от чудища, летящего позади с невиданной скоростью. Воспоминание промелькнуло, сменившись напоследок осознанием того, что кто-то знакомый – никто иной как он сам. Но куда направлялся Лару? Удаляющаяся точка, пока довольно большая, все еще хорошо различимая. Меркурий в последний раз моргнул и прищурил глаза, чтобы лучше различать горизонт. Затем он куда-то провалился в чарующем безразличии к тому кто он и где, но точка никак не выходила из головы. Странное желание – увидеть еще раз, напоследок, слегка, прикоснуться к сиянию. И, кажется, посмотри кто с высоты полёта птицы, внимание его несомненно привлекла бы яркая точка, почему-то ужасно назойливая и не выпадающая из виду, хотя и вполне вписывающаяся в общую изначальную картинку. Так или иначе всё это могла лицезреть только одинокая чайка.
Точка странным образом влияла на поведение птицы. Скоро та уже неслась не свойственно самой себе вниз к сладостно мерцавшему шарику.