− Не могу дождаться, когда почувствую тебя у себя в попке, − пробормотала я, не веря словам, сорвавшимся с моего рта. Я была его рабыней, рабыней его члена, слов, его пьянящей смеси человека творческого и военного.
− Хорошая девочка. − Он ласкал языком мою шею, покусывая ее и сводя меня с ума, отказываясь войти в меня. Его рука прошлась вниз по моему телу, опускаясь к соскам, ущипнув их, и завершила путь к клитору. Его пальцы сначала начали грубо тереть его, затем ускорились, заставляя мою киску пульсировать, сочась влагой.
− Трахни мой член, принцесса, − проговорил он вполголоса и, словно вся моя сила воли исчезла, я выполнила, что было велено. Я толкнулась к его паху, чувствуя его вторжение, заполняющее и растягивающее меня, провоцирующее экстаз. Появилось ощущение тесноты и наполненности. Его пальцы ускорились, массируя мой задний вход, пока его член толкался в мою вагину. Я потерялась в нем. Отдалась на его милость, не думая о том, что он сделал или почему мы были здесь. Мы были охвачены этими новыми чувствами, словно попали в место, неизведанное ранее никем.
− Готова, детка? − Другой рукой он обогнул мою талию и принялся теребить мой клитор, пока я едва не потеряла контроль, переносясь из этого мира в другой.
Я ударилась о ванную, когда нервы в моем теле зажглись ярким пламенем. Я задыхалась, и мозг затуманился от наисильнейшего удовольствия в своей жизни. Мой мозг медленно возвращал свое внимание к сильным рукам Хантера на моей талии и его хриплом голосе, который он использовал только во время первобытного секса. Он бормотал что-то нежное и тихое, трахая меня. Я восхищалась этим красивым мужчиной, пока его дыхание становилось поверхностным, а толчки глубже.
− Нравится ощущать мой толстый член у себя в красивой киске. − Хантер схватил меня за волосы и притянул к своему торсу. − Мой палец в твоей попке владеет тобой. Как же мне хочется вставить туда свой член, − прорычал он мне на ухо, его слова были поспешны, толчки стали жесткими. Хантер застонал, и звук отдался вибрацией во мне. И я, наконец, поняла, что он говорил, когда терял самоконтроль. − Ты никогда не уйдешь.
Я откинулась назад на упругое тело Хантера, ощущая себя вымотанной и обессиленной. Мой золотой мальчик. Вот только он не был им. Кем угодно, только не им. На первый взгляд так и казалось, его притяжение было неопровержимо, когда он, одетый в костюм с иголочки, выставлял свою творческую натуру напоказ, но тогда я не видела, что скрывалось за ним. Тату, шрамы, темнота. Все это не имело смысла. Он был ходячей тайной. Но теперь у меня были ответы. Только были они более ужасающими, чем сами вопросы.