– В чем дело? – спросила она резче, чем собиралась, но ничего не могла с собой поделать.
Иннес снял плащ и повесил на спинку стула. Шляпу и перчатки он положил на стол. Немного постоял у камина, сцепив руки за спиной. Потом подошел к окну, где несколько мгновений назад стояла она. Наконец он приблизился к ней.
– Не знаю, с чего начать, – сказал он. – Я заготовил целую речь, но уже не помню ее.
Он ждал, но она словно лишилась дара речи.
– Я виделся с Бланш, – сказал он.
Сердце у Эйнзли камнем упало вниз, хотя она внушала себе, что это хорошая новость.
– Вот и хорошо, – сказала она, словно пытаясь убедить себя в этом.
Иннес кивнул:
– Да, да, все прошло хорошо. – Он снова сделал круг по комнате, подошел к камину, потом к окну, потом вернулся к ней. – Ты была права. Точнее, мадам Гера. – Он снова криво улыбнулся.
– Вот и хорошо, – повторила Эйнзли, на сей раз сопроводив слова решительным кивком. – Я рада. – Голос у нее был совсем не радостный. Казалось, будто ее душат. – И как, помогло?
Иннес провел рукой по волосам. Она заметила, что он постригся. Вдруг ей показалось невыносимым, что он постригся, пока ее не было. Она быстро замигала, но слезинка все же покатилась по щеке. Она поспешно смахнула ее, но следом покатилась другая.
– Эйнзли…
– Ничего. Все хорошо. – Она села на диван и накинула на себя шерстяное одеяло. Ей было все равно, как она выглядит и что он думает о ней. – Расскажи, как все прошло, и покончим с этим.
– Я думал, ты обрадуешься.
– Я радуюсь, – сквозь зубы ответила она. – Рассказывай!
Он ошеломленно посмотрел на нее и вдруг расхохотался:
– Только не говори, что Мари была права!
Увидев, что она не отвечает на его странные слова, Иннес подсел к ней. Он улыбался, на сей раз так, что сердце, столь же непредсказуемое, сколь и ее голос, пустилось в странный танец.
– Эйнзли, неужели ты могла подумать, что я до сих пор люблю Бланш?
Она пожала плечами, хотя ее жест отчасти скрадывался одеялом.
– Раньше ты любил ее. – Она сама понимала, что рассуждает как маленькая, и все же упрямо продолжала: – Ты сам говорил, что она красива, богата, из хорошей семьи.
– Но женился я на тебе.
– Не на самом деле. Я ведь написала тебе, что согласна на любой способ, какой ты выберешь, чтобы покончить с нашим так называемым браком.
– Значит, пока я занимаюсь бракоразводными делами, я, по-твоему, могу спать со своей первой любовью, так?
– Нет! – Хотя он не повышал голоса, она уловила в нем злость. Эйнзли отбросила одеяло и встала. – Не стоит употреблять такие слова применительно к твоей… К кому бы то ни было… К Бланш. – Она взяла кочергу и принялась разбивать угли.