– К сожалению, при себе ничего, – и Крушан вывернул карманы. – Все документы дома.
Он двигался по комнате какой-то развинченной походкой; можно было подумать, что у него вместо суставов шарниры.
– А вы уверены, что ваш племянничек возвратится к вечеру? – продолжал спрашивать Морганек.
– Вполне. Об этом не может быть и речи.
– Тогда мы попросим вас дать подписочку в том, что вы ни слова не скажете ему о нашем визите.
– Понимаю, понимаю… С удовольствием.
Крушан достал листок бумаги, написал и по оплошности с разбегу поставил свою подпись: Роутчан. Спохватился он слишком поздно, когда Морганек уже спрятал бумажку в карман. Дальнейшее произошло мгновенно, как на киноэкране. Поняв, что попал впросак, предатель подошел к двери, юркнул в нее и щелкнул ключом, который был вставлен снаружи. Все застыли от неожиданности. Только Морганек не растерялся. Он вскочил на подоконник и прыгнул.
Божена вскрикнула, бросилась к окну, но Морганека уже не увидела.
А он, свалившись с высоты не менее пяти метров, упал прямо на куст жасмина, благодаря чему отделался легкими царапинами.
Он слышал, как предатель бежит по ступенькам лестницы, и встретил его нос к носу у входных дверей первого этажа. Роутчан-Крушан отпрянул назад. Он сунул руку в карман, но, получив от Морганека удар кулаком, стукнулся о стенку, скривился от боли и выплюнул три зуба. Рука его повисла. Он плечом вытер окровавленные губы.
Пока подоспели Гофбауэр, Божена и партизан, Морганек успел отобрать у предателя пистолет. В пылу борьбы он, кажется, хотел еще раз ударить его. Друзья Морганека этого не заметили, а Роутчан заметил.
Пришепетывая, он взмолился:
– Не трогайте меня, ради бога! Я сделал много хорошего.
– Да? Нам нужно подумать.
– О чем?
– Мы не представляем себе, что вы могли сделать хорошего.
– Я дипломированный врач венеролог… Я…
– Вы дипломированный предатель и агент гестапо, – оборвал его Гофбауэр.
И Роутчан опять отпрянул в ужасе…
Продолжать аресты не удалось. Прагу подвергли бомбежке и артиллерийскому обстрелу.
Морганек сообразил, что в погоне за девятым предателем легко потерять тех восьмерых, которые находились в фургоне.
Окружным путем, минуя строящиеся баррикады, ныряя в переулки и глухие улички, дважды перерезав Прагу из-за препятствий и завалов, сделанных революционной гвардией, машина наконец попала на Буловку и вошла во двор «опорного бастиона».
К десяти часам вечера вернулся Ярослав, а через некоторое время – Глушанин и партизаны. Трое из них были ранены, в том числе и комиссар Морава. Одну комнату в доме отвели под медицинский пункт.