Когда горшочки наполнились, Бахрам-ходжа влил в них масла, плотно закрыл и, позвав жену, распорядился поставить их в печь.
Освободившись от поварских дел, имам вымыл руки и начал рассказывать гостям о своих странствиях по Востоку. Это была его излюбленная тема. С улыбкой он вспоминал о священной Мекке, о богатствах эмира бухарского, о дворцах и минаретах хивинского хана.
Отужинали поздно.
«Пити» доставило большое удовольствие Юргенсу. Он ел не торопясь, много и сытно, чувствовал себя спокойно. Не верилось, что через каких-нибудь час-два начнется опасное и трудное путешествие.
Когда луна укрылась за деревья, Бахрам-ходжа принес гостям два истрепанных длинных халата и две овчинные длинноволосые шапки.
– Надевайте! – сказал он.
Один из халатов был знаком Раджими: в нем он посетил первый раз имама. Халат, предназначенный Юргенсу, оказался не менее старым, потрепанным. Друзья оделись, осмотрели друг друга и остались довольны.
– Тогда, в шестнадцатом году, такой же вот халат сослужил мне верную службу, – произнес Юргенс. – Буду надеяться, что он выручит меня и теперь.
– Выручит! – заверил Раджими. – Иначе Бахрам-ходжа и не взялся бы за это дело.
Через полчаса хозяин пригласил гостей во двор. Под навесом стояла арба с высокими бортами.
– Ложитесь! – сказал он коротко.
Юргенс и Раджими молча забрались в арбу и улеглись рядом на ее дно.
Имам самостоятельно, без посторонней помощи, стал накладывать на арбу снопы сухой люцерны, предназначенной для пограничной животноводческой фермы. Делал он это умело, без спешки.
Луна опустилась за горизонт. Бахрам-ходжа уселся на передок и тронул лошадей. Выехав из кишлака, он спустился в сухое русло горного потока, и копыта лошадей звонко зацокали по каменисто-песчаному дну.
Ехали сравнительно долго. На полпути кто-то остановил подводу и спросил Бахрам-ходжу, куда он держит путь; тот ответил, что везет корм на ферму. Встречный пожелал хорошего пути. Потом подвода стала, имам слез со своего места, и до слуха Юргенса и Раджими донеслись его удаляющиеся шаги.
Было тихо. Слышалось только всхрапывание отдыхающих лошадей да где-то в ночной дали щелкали перепела.
Минут через двадцать имам вернулся, сбросил несколько снопов на землю и тихо бросил:
– Вылезайте.
Без особых усилий Юргенс и Раджими выбрались из-под зеленого покрова, размялись, осмотрелись. Совсем близко смутно вырисовывались контуры хребта. Слева теплились едва приметные для глаза одинокие огоньки, слабый ветерок доносил приглушенное мычанье коров. Справа, метрах в ста, длинной темной полосой тянулась роща.