В кузове старой довоенной полуторки лежали ящики, мешки, бумажные кули.
– До Токанда тебе шагать и шагать, – проговорил водитель, раздувая огонь папиросы, хотя она чуть не пылала и без того. – Верных шестьдесят.
– Ничего не поделаешь, – вздохнул Наруз Ахмед.
– Ночевать в пути придется. А почему пешком?
– Так пришлось. В колхоз добрался на попутной, а оттуда попутной нет. Я и решил выйти на дорогу.
– Тут машины ходят редко. Безлюдье, – сказал водитель.
– Что везешь? – поинтересовался Наруз Ахмед.
– Всякое: табак, соль, сахар, муку. А вот из кишлака заберу другой товар. Живой, можно сказать. Персики. Их надо поскорее доставить.
– Сегодня же и обратно?
– Непременно. Часа через два-три…
– Вот что, дружище, – решился Наруз Ахмед и достал из полевой сумки полусотенную бумажку. – На, держи. А на обратном пути прихвати меня.
Водитель ухмыльнулся, повертел бумажку, аккуратно сложил ее вчетверо, положил в карман и спросил:
– Будешь ждать меня здесь?
– Нет, зачем же, я помаленьку пойду, а ты нагонишь…
– Тоже придумал. Зачем же зря ноги бить?! Садись в кабину и поедем вместе. До кишлака управимся за час, на разгрузку и погрузку тоже час убьем, не больше, а потом обратно. Так по холодку и доберемся до Токанда. И нам будет хорошо, и персикам…
Наруз Ахмед понял, что отвергать разумное предложение неудобно.
– Не возражаю, – не особенно твердо сказал он.
– Хоп. Садись!
Водитель откинул капот, проверил уровень масла в картере, и через минуту машина затарахтела по пыльной дороге, держа путь на перевал к кишлаку Обисарым. Слева осталась дорога в колхоз имени Буденного.
Наруз Ахмед, подпрыгивая на клеенчатом пружинистом сиденье, молча смотрел вперед. Ему было немного не по себе. Он смотрел и думал, не допустил ли ошибки, согласившись ехать в кишлак. Очевидно, не надо было… Хотя, собственно, о чем беспокоиться? Прошло чуть не двадцать лет с того дня – проклятый день! – когда он был в последний раз в кишлаке. А это немало. Если он согласился на экскурсию в Бухару, то почему не заглянуть в Обисарым? Какая разница! Трудно сказать, где подстерегает его больше опасностей: в городе или в кишлаке. В городе можно повстречать старых знакомых по школе, по службе. А в кишлаке?
Кто его хорошо знал в Обисарыме? Можно перечесть по пальцам: мулла, председатель кишлачного совета и подставной хозяин усадьбы. И все.
Наверное, всех троих уже в живых нет. Они и тогда, в тридцать первом, стояли одной ногой в могиле. Да и сколько раз довелось ему бывать в кишлаке? Сущие пустяки. Приезжал он обычно в свою усадьбу поздно вечером или ночью и покинуть ее старался в такое же время. Нет, нет. Опасения напрасны, а взглянуть на кишлак и на усадьбу не вредно. Не надо только выходить из машины.