– Ну, что там было? – шепотом спросила Людмила Николаевна.
Анзират испуганно глядела ей в глаза, не решаясь сказать правду.
– Да вы не бойтесь, говорите, – предупредила поспешно Людмила Николаевна, сжимая ее руку. – Мы вам хотим добра. Говорите?
Анзират боязливо оглянулась и коротко рассказала о разговоре на кладбище, скрыв лишь то, что «женщина» оказалась мужчиной, Нарузом Ахмедом…
– Какой ужас! – всплеснула руками Людмила Николаевна и перевела взгляд на Гасанова. – Как быть?
– Не вижу никакого ужаса, – невозмутимо ответил тот. – Надо действовать благоразумно. Идемте в милицию и заявим. Оттуда пошлют участкового, и тот сцапает эту женщину в парандже.
Анзират замахала руками.
– Вы смеетесь! Не в женщине дело… Тут целая шайка. Они следят, они все знают…
– Их можно перехитрить, – так же невозмутимо продолжал Гасанов. – Вы отнесите клинок, запомните женщину, а потом заявим в милицию.
– Нет, нет, – запротестовала Анзират. – Дело идет о жизни сына, а я буду ловить каких-то бандитов… Каждая мать поступила бы на моем месте точно так же.
– Вы правы, – согласилась Людмила Николаевна. – С этим шутить нельзя. Торопитесь! А мы будем наблюдать здесь…
Подошел автобус, и Анзират, расталкивая стоявших пассажиров, первой влезла в машину.
Время летело, а автобус полз как черепаха. Анзират нетерпеливо поглядывала в окна, возмущалась, то и дело подносила к глазам часы. Минуты летели, стрелки равнодушно ползли по циферблату…
Когда Анзират вбежала в калитку, тетушка Саодат ахнула от испуга:
– Что случилось? На тебе лица нет!
– После… потом… нет времени… – тяжело дыша, проговорила Анзират и бросилась в дом.
За нею поспешила и тетушка Саодат.
Анзират вскочила в комнату, подбежала к печи и стала отвинчивать замок дверцы. Тетушке она бросила:
– Скорее, простыню… Дорога каждая минута…
Ужас Анзират передался старухе. Она тоже засуетилась, задвигалась с необычной для ее возраста быстротой. Из шкафа на пол полетело белье, только недавно отглаженное и аккуратно сложенное старухой.
– Зачем берешь клинок? – на бегу спрашивала тетушка Саодат.
– После… все расскажу… Хоть вы не мучьте меня, – отрывисто бросала Анзират, лихорадочно завертывая клинок в простыню.
Через минуту-другую она уже сидела в автобусе и ехала к кладбищу, не отводя глаз от минутной стрелки часов.
На пути от остановки автобуса до кладбища ей никто не встретился.
Никого не увидела она и на кладбище. Она легко отыскала скамью, на которой недавно сидела, огляделась и положила клинок возле той могилы, о которой сказал Наруз Ахмед. На щеках Анзират выступили красные пятна, судорога в горле все не проходила. Она перевела дух и посмотрела на часы: она не уложилась в пятьдесят минут, две минуты лишних… Но это не страшно, теперь Джалил спасен. Она сделала все, что от нее требовали. Можно уходить…