– Ну, знаете, они не формалисты, – сказал он лукаво. – Господин лейтенант, как его, Амакаса… тот, я думаю, сто очков братьям Знаменским даст.
– Ушел?
– Нет, раздумал. Вернее, его Нугис уговорил. Не видали? Очень убедительный человек. Любопытно вот что, – заметил Дубах, вводя коня в ручей. – Когда стали перевязывать раненых, оказалось, что почти вся самурайская гвардия под хмельком. С маньчжурами еще удивительнее: зрачки расширены, сонливость, потеря чувствительности. Врачи утверждают – действие опия.
– Под Ляоянем нам водку давали, – вспомнил Никита Михайлович. – Полстакана за здоровье Куропаткина.
Он собирался уже начать рассказ о памятной маньчжурской кампании, но Павел поспешно перебил отца:
– А как же японцы?
– Возвратили… Двадцать три гроба, шестнадцать живых. Нам чужого не нужно.
– С церемонией?
– Не без этого… Их майор даже речь закатил. Говорил по-японски, а кончил по-русски: «Я весима радовался геройски подвиг росскэ солдат». Пересчитал трупы, подумал и еще раз: «Очиэн спассибо!» Капитан Дятлов по-японски: «Не за что, говорит, а качества наши всегда при себе».
Они подъехали к заставе. Здесь было тихо. Двое красноармейцев обкладывали дерном клумбу, насыпанную в виде звезды. Возле них в мокрых тряпках лежала рассада. На ступеньках казармы сидел белоголовый, очень добродушный боец. Он подтачивал клинок бруском, как делают это косари, и комариным голосом вытягивал длиннейшую песню.
За ручьем, где лежал манеж, фыркали кони, слышалась отрывистая команда.
Как всегда, казарма жила в нескольких сутках сразу: для одних день был в разгаре, для других еще не начинался. В спальнях, на подушках, освещенных солнцем, чернели стриженые головы тех, кто вернулся из тайги на рассвете.
Начальник подошел к окну и опустил штору. Подбежал дневальный.
– Не надо зевать, – ворчливо сказал Дубах.
На цыпочках они прошли в соседнюю комнату. Здесь за столом сидели Белик и Илька. Повар наклеивал в «Книгу подвигов» газетные заметки о Корже. Илька обводила их цветным карандашом.
На снимках Корж был суровей и красивей, чем в жизни.
Илька оглядела Павла и строго спросила:
– А вы правда Корж? Вы сильный?
Павел согнул руку в локте.
– Ого! А вы на турнике солнце можете сделать? А что вы умеете? Хотите, покажу, как диск надевать?
– Началось! – сказал Дубах смеясь.
Хмуря брови, Илька обошла вокруг Павла.
– Заправочки нет, – заметила она озабоченно. – Ну, ничего. Только, пожалуйста, в наряде не спите.
– Хотите видеть нашу библиотеку? – спросил Дубах. Он открыл шкаф и вынул огромную пачку конвертов.
Все полки были заложены письмами. Здесь были конверты, склеенные из газет, и пергаментные пакеты со штампами, открытки, брошенные на железнодорожном полустанке, и большие листы, испещренные сотнями подписей. Телеграммы и школьные тетради, стихи и рисунки.