Англичанин, выходя из задумчивости, спрашивает:
– Школа и… на фронт?
– Безусловно, – твердо отвечает Кузьмин. Полковник отворяет дверь класса, раздается команда:
– Встать смирно!
Уэллбридж выходит сосредоточенный. Его рыжие брови опустились на место.
Когда на одной из станций Уэллбридж вышел из вагона, мой взгляд упал на открытую страницу его путевого блокнота:
«Быть может, и нельзя поверить всему этому, не увидев собственными глазами всего, что я видел. Но я видел и должен верить. Не смею не верить. Русский рабочий – замечательный летчик и командир. К этому мы привыкли, и в этом нет уже ничего удивительного. Но, чтобы поверить тому, что тысячи вчерашних колхозников стали отличниками авиационной школы и уходят на фронт готовыми пилотами, для этого нужно самому увидеть их склоненные над тетрадями стриженые головы, нужно своими глазами видеть в самолете мистера Кузьмина из деревни Аксубаево и его преподавателя – мистера Вотинцева, крестьянина-удмурта. Страна может дать миллионы пилотов. Это правда. Несмотря ни на что, она готовит их тысячами. Я этому уже верю…»
Я оторвал взгляд от записи, заслышав твердые шаги Уэллбриджа. Он поспешно вошел с пустым чайником.
– На станции нет воды? – спросил я.
Он быстро глянул на свой раскрытый блокнот, сложил его и сунул в карман.
– Нет, я занял уже очередь, – сказал он, делая вид, будто вернулся вовсе не из-за своего блокнота.
Сидящий в своем углу Прохор проводил англичанина критическим взглядом и довольно мрачно пробормотал:
– Чему только их учат в этих колледжах. Не могут понять самых простых вещей. Не стерплю я, друже, и выложу ему свою точку зрения.
С тех пор прошло довольно много времени. Прохор снова уехал на фронт, а меня судьба опять занесла в один из приволжских городов. Войдя в ресторан гостиницы, я сразу узнал широкую спину Уэллбриджа. Он сидел за стаканом чая, от которого сильно пахло коньяком, и сосредоточенно дымил трубкой. Увидев меня, он радостно махнул мне:
– Идите сюда, Ник.
После нескольких приветственных фраз он полез в карман, и я увидел на столе знакомый уже мне черный дорожный блокнот. Уэллбридж быстро листал его.
– Как вам это понравится? – сказал он, останавливаясь на странице, которую я хорошо помнил: то была запись о летной школе. – Полюбуйтесь, – его трубка сердито зашипела, и моим глазам предстала размашистая приписка, сделанная по-русски в конце страницы: «Постарайтесь уверить всех англичан, что из нашего мужика выходит неплохой летчик. Вам же лучше будет». Каково? – сердито спросил англичанин. – Я бы дорого дал, чтобы узнать, кто это написал.