Цзинь Фын проснулась. Она подумала, что, наверно, уже наступило утро и товарищи вернулись с поверхности земли. Однако, протерев глаза, увидела только командира и радиста. Один наушник у радиста был сдвинут, и лицо его выражало жадное внимание. Он слушал то, что читал командир:
– «Древняя китайская мудрость справедливо гласит: «Защищаются друг от друга несколько лет, а победу решают в один день. В этих условиях не знать положения противника – верх негуманности. Тот, кто его не знает, не полководец для людей, не хозяин победы».
Командир сделал паузу, а радист, кивнув головой, сказал:
– Это очень хорошие слова, я их понимаю.
Командир продолжал читать:
– «Нет ничего, что следовало бы пожалеть для получения сведений о враге. «Знание нельзя получить наперед от богов и демонов. Знание положения противника можно получить только от людей», – кажется, так сказал древний мудрец Сунь Цзы. Он сказал очень правильно, имея в виду необходимость посылать в стан врага лазутчиков. И он же сказал: «Не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь ничего узнать у людей в тылу врага». Это тоже правильные слова, хотя они были сказаны тогда, когда в Китае почти не было ни гуманности, ни справедливости. Мы, армия Народного Китая, гуманны и справедливы уже по одному тому, что гуманна цель нашей борьбы и борьба справедлива. Мы не можем не быть гуманны и справедливы, потому что мы армия народа. А народ всегда гуманен и справедлив. Наши лазутчики – лазутчики народа. Все, что они узнают, узнается для народа. Все, что они приносят, приносится народу. Они всегда должны помнить это. Это даст им силы и мужество для…»
Но тут радист поднял руку, прося молчания. Это значило, что в наушнике он услышал позывные. Он быстро надвинул второй наушник и взял кисточку. Его рука забегала по бумаге. Потом он повернул рычажок в аппарате и заработал ключом. Он работал недолго. Девочка знала: то, что он сейчас передает, называется квитанцией. Потом он обернулся к командиру, внимательно следившему за его работой, и протянул ему листок.
Прочитав написанное на листке, командир некоторое время сидел в задумчивости. Затем девочка в щелочку между краем ватника и своей бровью поймала его взгляд, брошенный в ее сторону. Несколько мгновений командир смотрел на нее, потом встал и вышел в ту часть подземелья, где помещалась постель начальника разведки.
Цзинь Фын сбросила ватник и тут поймала на себе взгляд радиста. Это был такой же строгий и немного печальный взгляд, каким только что смотрел на нее командир. Она уже знала: если они на нее так смотрят, значит, скоро ей дадут задание.