— Я об одном срочном деле подумал, — оправдывался Сергей Митрофанович.
Кира лукаво подсмеивалась:
— А почему, когда ты меня слушаешь, ты ни об одном срочном деле не думаешь?
— Разве? — удивлялся Сергей Митрофанович. — А я думаю, что ты хвастуша и зазнайка.
Но Кира понимала, что папе с тетей Маней просто скучно.
Сама она к тете Мане относилась равнодушно: ну готовит, ну убирает — подумаешь, трудно! У всех дома кто-нибудь готовит и убирает. Став постарше, она разобралась, что у большинства ребят готовят и убирают мамы или бабушки. У нее не было ни мамы, ни бабушки — ей объясняли, что они умерли. Их убили фашисты. Сначала Кира даже несколько гордилась своей особенной судьбой. Однажды в детском саду несколько детей заболели свинкой, и их тотчас разобрали по домам, а Киру оставили. Она слышала, как воспитательница говорила доктору: «У этой девочки никого, кроме отца, а он в командировке!» Киру поместили в изолятор, и она провела там несколько дней, пока приехал папа, которому дали знать о ее болезни. Папа тотчас взял ее домой и вызвал тетю Маню. Тетя Маня заботливо ухаживала за Кирой, но приговаривала:
— Хоть бы уж ты женился, что ли, Сергей Митрофанович. Стара я становлюсь…
— Непременно женюсь, тетя Маня! — отшучивался папа. — Вот только освобожусь немножко и займусь этим делом.
Кира понимала, что папа шутит, но на всякий случай строго сказала:
— Я не хочу, чтоб ты женился.
— Почему? — спросил папа.
— Потому.
На этот раз «застегнутое» лицо было у нее. Папа не стал ни о чем допытываться, а она думала о Золушке и боялась мачехи, которая заставит ее работать и будет держать замарашкой. Чтоб тетя Маня не ворчала и папа в самом деле не надумал жениться, она решила понемножку заниматься домашними делами. Тетя Маня это очень одобрила — девочка, мол, должна быть хозяйственной — и с охотой учила ее готовить, убирать и стирать. Кира оказалась понятливой. Ей даже было приятно, когда папины товарищи похваливали:
— Смотри, Митрофаныч, какая у тебя хозяюшка растет!
Плохо было только с одним — с одеждой. Не то чтобы у Киры не было обуви, платьев, пальто, бельишка. Было все. Но другие девочки в школе (Кира быстро разглядела это) одевались лучше. Все носили форму, но пальто у большинства были красивее, туфли и шапочки тоже. Тетя Маня покупала ей все на вырост, и случалось, что Кира успевала сносить платье раньше, чем оно становилось ей впору. Папа, видно, тоже замечал это, потому что иногда вздыхал: «Надо бы тебе, Кирюха, другое обмундирование…»
Кире было около двенадцати лет, когда папа, приехавший накануне из подмосковной командировки, весело сказал: