— А время-то идет…
Каждому показалось, что другой постарел меньше, чем он сам, и каждому хотелось сразу об этом сказать, но оба только качали головами и улыбались, взволнованные нахлынувшими воспоминаниями.
Лознякова с веселой досадой всплеснула руками:
— И как я не сообразила, что Львовский и вы…
Степняк, все еще не снимая своей широкой ладони с плеча фронтового друга, повернулся к ней:
— А откуда вы могли знать?
— Да от Задорожного, — смеясь, ответил Львовский.
— Вы и Задорожного знаете?
Львовский пришел в неописуемый восторг.
— Папаша, очнись! Как, по-твоему, фамилия Юлии Даниловны?
— Лознякова.
— Урожденная Лознякова. В девичестве, как говорили раньше. А по мужу — Задорожная. Понятно?
Степняк растерянно глядел на обоих.
— Значит, это вы жена Задорожного? — с натугой спросил он.
Лознякова тихонько посмеивалась, запрокинув голову:
— Ох, товарищ главный, я три раза просила вас просмотреть личные дела! Вот они, на табуретке.
Степняк с вызывающим видом переложил груду папок на подоконник и ногой подвинул табуретку Львовскому.
— Садись, Матвей. Когда только мы разживемся стульями? А где же, черт подери, третья табуретка?
— Рыбаш унес. Говорит, что ноги надо беречь для работы у операционного стола.
Юлия Даниловна отвечала ровным голосом, но глаза ее смеялись.
— А что? Прав, пожалуй… — мысли Степняка все еще вертелись вокруг того, что он неожиданно узнал. — И много у меня еще будет таких открытий?
Лознякова пожала плечами.
— Это насчет меня и Задорожного?.. Думаю, больше не будет. А почему, собственно, это вас так тревожит?
— Да нет, просто занятно. В райздраве это знают?
— Конечно.
— Но там вас называют Лозняковой!
— Привыкли. Семь лет из девяти была для них Лозняковой. Да мне и самой… В общем, мне удобнее оставаться Лозняковой.
— Ваше дело. — Степняк, заложив руки в карманы, прошелся по комнате. — Ну, Матвей Анисимович, значит, опять будем вместе, а?
— Опять, — Львовский обладал даром в простые слова вкладывать удивительную сердечность.
— И отлично! Слушайте-ка, товарищи, надо это дело отметить. — Степняк вдруг загорелся. — Матвей, Юлия Даниловна, звоните своим половинам — и айда ко мне! Посидим, вспомним всякое-разное…
— Нет, нет, — беспокойно сказала Лознякова, — так это не выйдет. Вы, наверно, не знаете — Валентина Кирилловна…
Она запнулась. Львовский встал с табуретки:
— Не выйдет, к сожалению, Илюша… Валентина моя вот уже восемь лет прикована к постели.
— Как прикована? Что такое?
— Полиартрит, — докторским голосом сказала Лознякова. — Тоже результат войны. Вы должны помнить: Валентина Кирилловна была в партизанском краю…