— Новый год, Новый год! — закричали и захлопали в разных концах зала.
Мальчуган, не обращая ни на кого внимания, спрыгнул с эстрады и уселся в маленький педальный автомобильчик, на бортах которого были выведены те же цифры «1960».
Когда и откуда появился этот автомобильчик, Степняк не заметил. Мальчишка помахал рукой и, с места взяв наивысшую скорость, с упоением сигналя, помчался по свободному проходу между столиками. Он катил из зала в зал, и было слышно, что его появление всюду встречают одобрительными возгласами.
Залы снова осветились ровным, ярким светом.
Все громко и оживленно разговаривали, чокались, смеялись, перебрасываясь от столика к столику поздравлениями и шутками.
— Это, конечно, лилипут, — авторитетно сказала Майя, накладывая себе на тарелку рыбу. — Но все равно хорошая выдумка.
— Почему лилипут? — удивилась Надя. — Обыкновенный мальчишка, лет пяти-шести.
— Откуда же взяли мальчишку?
— Господи, мало ли их в кино и цирке…
— Не знаю, не знаю… — Маечка поджала губы. — Вряд ли какая-нибудь мать позволит своему ребенку…
— А я тебе говорю — мальчуган, и никакой это не лилипут. Илья, правда?
Степняк пожал плечами:
— Я не разглядывал, но, по-моему, мальчишка, и очень славный.
На эстраде появился известный конферансье, которого все в Москве знали в лицо. Он поздравил всех, кто эту ночь проводит в клубе актеров, и своим обычным уверенно-легким тоном объявил, что обещанный капустник начнется своевременно на этой эстраде, но каждый из присутствующих сможет увидеть все происходящее на специальных экранах, установленных во всех залах.
— Техника тысяча девятьсот шестидесятого года, — говорил он, потирая руки и неуловимо, но мгновенно приобретая окарикатуренный облик профессионального лектора, — далеко обогнала фантастику тысяча девятьсот пятьдесят девятого года, и это открывает перед нами сверхъестественные перспективы в области капустниковедения и капустникоформирования…
— Как хорошо, что Фрося достала нам пропуска именно в этот зал, — смеясь пародийно-постному виду конферансье, сказала Надя. — Все-таки одно дело — смотреть капустник на экранах, а другое — прямо на эстраде…
Маечка, уже охмелевшая, оттопырила нижнюю губку.
— Ну, мы достаточно дорого заплатили ей…
— За платья? — предостерегающе глядя на приятельницу, перебила Надя. — Зато как сшиты!
Степняк откровенно помрачнел. Поспешность, с какой Надя помешала Маечке выболтать правду о пропусках, вдвойне огорчила его. Во-первых, он все-таки не ожидал, что приглашения в этот чужой клуб попросту куплены, а во-вторых, Надина ложь, даже по такому, в сущности, мелкому поводу, была для него нестерпима. «Сама вечно твердит Петушку, что за правду полвины долой, а из-за какого-то дурацкого каприза…» Надя, понимая, что ее хитрость раскрылась, заискивающе наклонилась к мужу.