Наконец укол и горчичники действуют. Человек приоткрывает глаза и с изумлением осматривается.
— Это что же такое? — медленно, с трудом говорит он. — Как это?
— Пить вам нельзя, вот как, — сердито отвечает сестра. — Неужели не знаете? Теперь лежать придется.
Человек опускает веки, несколько секунд молчит. Потом на его лице проступает беспокойство.
— А где мои вещи? — слабым голосом спрашивает он. — Бу… бумажник? Там документы… партбилет.
— Лежите спокойно, — говорит Марлена. — Вещи сданы в нашу камеру хранения, а бумажник в сейфе приемного отделения. Все будет в порядке.
Но человек продолжает волноваться:
— В гостинице чемодан с отчетом… Гостиница «Будапешт»… Пожалуйста, позвоните туда… — Говорить ему трудно. — «Будапешт». Номер двести третий. Фамилия Михеев…
— Хорошо, хорошо, — обещает Марлена.
— Нет, уж вы будьте любезны, — настаивает Михеев.
— Я сказала, что позвоню. «Будапешт», номер двести три. А теперь лежите и не разговаривайте.
Она оставляет сестру в палате и снова выходит в коридор.
Девушка кидается к ней. Теперь, когда она умылась, у нее обыкновенное, миловидное и очень смущенное личико.
— Ну что? Ну что?! — повторяет она.
— Лучше, — сухо говорит Марлена. — Пришел в себя. У него гипертонический криз. Вы знаете, что такое гипертония?
— Знаю, — кивает девушка, — у нас в квартире один старичок гипертоник.
— Старичок? — зло переспрашивает Марлена. — Наверно, не старше этого… вашего спутника. И что за легкомыслие…
Она обрывает, не договорив. Девушка даже съежилась от ее тона. А кто, собственно, дал ей право читать нотации?
— Вы не думайте, — шепчет девушка, — у меня с ним ничего такого… Просто в ресторане шикарно…
— Ну хорошо, ступайте, — машет рукой Марлена. — Впрочем, погодите. У него в гостинице остался этот отчет, который вы печатали. Он беспокоится. Надо сообщить туда…
— Нет, нет! — пугается девушка. — Я же совсем его не знаю. Что подумают! Вы уж сами… То есть не вы, а больница…
Опять слышно, как поднимается лифт. Еще кого-то везут. Марлена, не глядя на девушку, торопливо идет в конец коридора. Так и есть, выгружают каталку. Санитар, тот самый, которого все называют «академиком» за его солидную и даже несколько надменную манеру держаться и который (теперь это уже точно установлено) не прочь выпить даже на дежурстве, торжественно толкает каталку.
— Товарищ Гонтарь и товарищ Рыбаш приказали, чтобы сдать больного вам на руки, — объявляет он.
— И Рыбаш? — не удерживается Марлена. — Разве он внизу?
— Профессора Мезенцева вызывают. Тяжелый хирургический случай! — наклоняясь к уху Марлены и мимоходом обдав ее спиртным запахом, доверительно шепчет санитар.