— Удивительно, — сказала очкастая. — Это какие-то ненормальные запахи. Куница и здесь оставил для нас следы.
— Да, и я так думаю, — кивнул Беккер. — Вот это, например — (глубокое удивление) — это лосьон для бритья. В этом я совершенно уверен. А это — (еще раз глубокое удивление, многократное нюхание) — тут я не совсем уверен. Это может быть бензин.
— Дайте-ка сюда, — сказал человечек с кисточкой и тоже понюхал. — Да, может быть (многократно, коротко понюхал). Но я чувствую также и запах ванили. Слабый, но отчетливый запах ванили. — Все трое записали свои впечатления. Запах лесных грибов, пары клея, аромат апельсинов, затхлый книжный запах, жировой чад.
— И запах гари. С обгоревшего края.
— Запишите это с вопросительным знаком, — сказал Беккер очкастой. — Но когда-нибудь этот шутник сделает ошибку, клянусь вам. Когда-нибудь он построит след, который приведет прямо к нему. И тогда мы его поймаем.
— Это вы можете сказать вслух, шеф, — сказал человечек с кисточкой.
— И одно уже сейчас ясно, — сказал Беккер с наслаждением и заговорщицки. — На этот раз мы ближе к делу, чем Еннервайн.
Они сделали небольшой перерыв, пошли в соседнюю комнату и чокнулись стаканами с просекко за 2,99 евро за сотрудничество внутри полиции.
Обермейстер полиции Иоганн Остлер, оставшийся в местном участке, сделал несколько телефонных звонков, но все без пользы. Ну классно: остаток группы Еннервайна проводил бурные и щекочущие расследования, а его оставили удерживать позицию. Но кто-то должен был это делать. Он поднялся из-за своего письменного стола и открыл окно, выходившее на большую и оживленную главную улицу. Он открыл его без какой-либо особой причины. Ну хорошо, уголком глаза он увидел тень, заметил, что кто-то прошел очень близко к окну, но кабинет Остлера выходил окнами на улицу, где такое происходит сотни раз на дню. Скучая, Остлер остался стоять у окна, рассеянно глядя на улицу, его взгляд остановился на стеклянной витрине участка с обычными досками с объявлениями: «Спортивные клубы полиции на подъеме», «Нет власти наркотиков», «Число насильственных преступлений в Баварии уже несколько лет сокращается». Стеклянную витрину давно нужно вымыть, подумал он. Слой пыли снаружи был уже толстым, и кто-то написал на нем что-то фломастером. Почерк был вертикальным и строго направлен вверх, по верхним краям он мерцал, как будто горел. О Господи! И еще не успев выбежать, Остлер уже знал, что Куница давно скрылся.
Дорогой господин комиссар,
на этот раз буду очень краток: сегодня утром начнется третье покушение, на этот раз на любимое блюдо баварцев. Примерно 4000 порций будет съедено в такой день, как сегодня, в городе, одна из них отравлена. Осторожно! Ботулин очень сильный и моментально действующий нервный яд. Ужасно. Продолжительная, бесконечная агония. Тьфу.