Местные добровольцы старались изо всех сил. На небольшом столике в подсобном помещении ожидали безалкогольные прохладительные напитки всех размеров и цветов, кроме того были бутербродики, местный темный хлеб со взбитым вручную крестьянским сливочным маслом и сыром из предгорья Альп, с любовью намазанным сестрой жены племянника местного лыжного клуба. Как было бы легко, подумал Оге, положить на один из этих бутербродиков немножечко чего-нибудь остренького, например щепотку эритропротеина, полную пипетку тестостерона или одну гранулу AN 1 (анастрозола), чтобы таким образом вывести следующих конкурентов хоть на короткое время в крупные заголовки газет. Но ничего подобного, похоже, никто никогда не делал по крайней мере в прыжках на лыжах с трамплина. В этой дисциплине это ничего не даст, так неустанно заверяли ответственные лица.
We are red, we are white, we are Danysh dynamite! — слышалось Оге Сёренсену снизу. Неужели половина Дании была здесь? Он вошел в наклонный подъемник и проехал оставшиеся шестьдесят метров выше к верхней части трамплина. Там он сразу же попал в поле зрения международных камер. Одна линза с дистанционным управлением особенно нагло приближалась к нему, и тут Оге решил немного пошутить: погладил себя по животу и произнес губами слова Rødgrød med fløde! в камеру. Это было его любимым лакомством. Чтобы мама в Скагене услышала.
Если ему удастся более-менее прилично скатиться вниз, то, может быть, даже королева Маргарита лично подаст ему руку. Последним датчанином, которому удалось кое-чего добиться в прыжках с трамплина, был Олаф Рюе в 1803 году, и это случилось почти двести лет тому назад. Не то чтобы лично Оге что-нибудь перепало от общения с датской принцессой, но мама наверняка обрадовалась бы. Ему дали знак отправляться на старт. На бруске для отталкивания была приклеена — очень мило! — телеграмма лыжного клуба Скагена: «Удачи точка ты их всех сделаешь точка». Оге съехал на середину балки и оттолкнулся. Он быстро набрал скорость и скользил под углом 35 градусов вниз. Учащенный пульс, повышенное давление, адреналин и другие проявления, повышение содержания сахара в крови, все остальное, чтобы прийти в хорошее настроение. Ходили слухи, что у финна Лефа Раутаваара в ухо был вставлен iPod, когда он съезжал в долину. Несколько национальных команд уже выражали протест, это ведь тоже был своего рода допинг. В прессе шли рассуждения о том, что же Раутаваара слушал в течение нескольких секунд. Пятая симфония Бетховена (та-тата-ТААА!!) подошла бы по продолжительности, «Полет шмеля» Римского-Корсакова (брзлдидль-бр-злбдидль-брзль…) лучше всего отображал одержимую энергию прыгуна, а «Альпийская симфония» Рихарда Штрауса (ВРОММ!!! БЛОММ!!! ФЛОММШ) подходила как нельзя лучше к прелестному пышному предгорью Альп. Однако некоторые предполагали, что Раутаваара летел вниз в долину под сопровождение подходящей на все случаи жизни песни Пауля Симона