Еннервайн сразу очнулся:
— Военная академия? Он был военным?
— Да, у него там было звание генерал-полковник. А в таком возрасте его можно получить, если работаешь на Комитет государственной безопасности.
— То есть на КГБ.
Эти три звучных буквы Еннервайна еще на какое-то время повисли в комнате.
— Именно так. На КГБ, — продолжила Мария, — которого с девяносто первого года уже не существует, но тем не менее это Юрий Атасов, бывший кагэбэшник, который только случайно не оказался в том месте, в котором прыгал Оге Сёренсен.
— Могу себе представить, к чему вы клоните, Мария. Попытайтесь выяснить все об Агасове.
— Я уже все время этим занимаюсь, шеф, — сказала Мария.
— Я скоро позвоню.
— Спасибо, Губертус.
Он задумчиво закрыл свой мобильник, потом пошел в закусочную палатку.
Там стояли эксперты-криминалисты вокруг Беккера, а отдельно от них проводящие расследование традиционными методами чиновники вокруг Штенгеле. Беккер обратился к нему:
— Новые результаты?
— Как посмотреть. Один след, но достаточно некорректный.
— Я не удивляюсь, ведь пули нет!
Эксперты-криминалисты ухмылялись, Беккер все больше веселился. И если бы он не был так хорош в профессиональном плане… Еннервайну нужно было сейчас отметить свой участок.
— Еще нельзя исключать, что такую блестящую пулю, которая лежит в снегу, заметил какой-то зритель и взял ее с собой в качестве сувенира.
— Такое возможно, — сказал Беккер и ухмыльнулся еще шире. Он что-то замышлял. — Ах, кстати, вы нашли при ваших усердных поисках пулю 5,45 калибра, которой мы выстрелили из духового ружья по лыже Гизелы?
Смущенное молчание.
— Эта пуля, которую совершенно точно выпустили, не обнаружена десятком чиновников? Может быть, ее проглотила собака, — пошутил Беккер. Пешие криминалисты проиграли со счетом 0:1.
Это, что касается темы ручного расследования, подумал Беккер, и Еннервайн знал, что Беккер от этом подумал. И Беккер знал, что Еннервайн это знал.
— Вы это имели в виду? — спросил Еннервайн, сунув руку в карман куртки и бросив Беккеру на стол пулю 5,45 калибра.
А там в клинике, в комнате одноногого Оге, вязкая розовая каша, которую мама Сёренсена впрыснула в капельницу, медленно смешивалась с прозрачным раствором. Она полоской стекала вниз, до самого желудочного зонда и исчезала там в желудке Оге. Мама Сёренсен привезла своему сыну хорошую порцию пудинга с фруктовым соком. И санитар согласился на то, чтобы добавить еще немного этого датского пудинга, который она размешала венчиком для пюре, в раствор для вливания. Любимое кушанье Оге просачивалось, мама Сёренсен рассматривала лицо ее единственного сына. Ей показалось, что он довольно улыбнулся.