– Я Рысь!
– Рад знакомству, – прошептал в ответ парень, после чего выразительно прибавил: – А я Фазан!
Причина недоразумения была ясна, поскольку Рысь значит «рысь», а людям, которые прятались в зоопарке, обычно давали прозвища в честь тех животных, которые когда-то содержались в их нынешних убежищах.
– Я действительно Рысь, – настаивал Рысь, – это не шутка. Я Рысь-мальчик, а не рысь с кисточками на ушах и хвостом как у фокстерьера!
– Это я вижу, – сказал парень. – А я фазан только сегодня. В любом случае, если бы ты был настоящей рысью, а у меня были бы перья, ты бы меня уже съел, правда?
– Может, и не съел бы, – серьезно отозвался Рысь. – И не шути так… я принес вам завтрак, и карандаш, и еще… – Вдруг они услышали звук шагов на боковой дорожке поблизости и голоса по меньшей мере двух немцев. Рысь с юношей замерли.
Когда голоса удалились, Рысь сказал:
– Может быть, это просто люди, которые идут на свои садовые участки.
Второй диверсант проснулся, потянулся, потер затекшие, окаменевшие ноги, а товарищ показал ему на кастрюльку с супом и протянул ложку. Сидя на корточках, Рысь смотрел, как они едят, и дожидался, когда они закончат, а потом проговорил тихо:
– До свиданья. Не скучайте. Я принесу вам обед и что-нибудь почитать… Дневной свет будет, вон там наверху есть маленькое окошко.
Уходя, Рысь услышал, как один парень говорит другому:
– Симпатичный малыш, правда? Смешно: фазанов караулит рысь. Можно сочинить сказку.
Рысь вернулся на виллу и пересказал Антонине, как прошло знакомство с молодыми людьми. Они прятались в Фазаньем доме еще три недели, и Рысь считал их своими питомцами, пока немцы не прекратили поиски, не были подготовлены новые документы и другое надежное убежище. Однажды утром Рысь не нашел в Фазаньем доме никого, кроме кроликов, и понял, что молодые люди переехали, – это он воспринял как личную обиду, потому что его бросили друзья.
– Мама, где они? – спросил он. – Почему они ушли? Разве им тут не нравилось?
Антонина объяснила, что им пришлось уйти, что война – это не игрушки, что появятся другие «гости» и заполнят оставшуюся после юношей пустоту.
– Ты ведь по-прежнему можешь заботиться о животных, – сказала она, стараясь утешить сына.
– Но мне больше нравятся фазаны, – захныкал он. – Ты что, не понимаешь, это же совсем другое! Они называли меня другом, они считали меня не маленьким мальчиком, а своим стражником.
Антонина погладила сына по светловолосой голове.
– Ты прав, – сказала она, – в этот раз ты был большим мальчиком и твоя помощь была очень важна. Ты ведь понимаешь, что это тайна, о которой никому нельзя рассказывать?