— Ты понимаешь, о чем говоришь? — сказал я. — Да у нас на одну подготовку уйдет куча времени.
— Ну и что! — вскричал Клод. — Тогда пойдем завтра. Изюминки оставим на ночь, чтобы размокли, и у нас будет все утро и весь день, чтобы приготовить их.
Именно так мы и поступили.
И вот сутки спустя мы были в пути. Мы шли не останавливаясь минут сорок и уже приближались к тому месту, где тропинка сворачивает вправо и тянется по гребню холма к лесу, где живут фазаны. Оставалось пройти что-то около мили.
— Надеюсь, у сторожей случайно нет ружей? — спросил я.
— Ружья есть у всех сторожей, — сказал Клод.
Этого-то я и боялся.
— В основном против вредителей.
— Ну вот!
— Конечно, нет никакой гарантии, что они не пальнут и в браконьера.
— Ты шутишь.
— Совсем нет. Но они стреляют только в спину. Тому, кто убегает. Они любят стрелять мелкой дробью по ногам ярдов с пятидесяти.
— Они не имеют права! — вскричал я. — Это уголовное преступление!
— Как и браконьерство, — сказал Клод.
Какое-то время мы шли молча. Солнце висело справа от нас ниже высокой изгороди, и тропинка была в тени.
— Можешь считать, тебе повезло, — продолжал он. — Тридцать лет назад стреляли без предупреждения.
— Ты в это веришь?
— Я знаю, — сказал он. — Сколько было таких ночей, когда я мальцом заходил, бывало, на кухню и видел моего папу. Лежит он лицом вниз на столе, а мама стоит над ним и выковыривает картофельным ножом дробины из его ягодиц.
— Хватит, — сказал я. — Мне от этого не по себе.
— Так ты мне веришь?
— Да, верю.
— К старости он был весь покрыт мелкими белыми шрамами, будто усыпан снегом.
— Да-да, — сказал я. — Не надо напоминать.
— Тогда говорили: «задница браконьера», — сказал Клод. — Во всей деревне не было ни одного мужчины без таких примет. Но мой папа был чемпионом.
— Рад за него, — сказал я.
— Как бы я хотел, чтобы он был сейчас здесь, черт возьми, — мечтательно проговорил Клод. — Он бы все на свете отдал, чтобы пойти с нами сегодня…
— Он мог бы пойти вместо меня, — сказал я. — Я бы с радостью уступил ему свое место.
Мы добрались до гребня холма и увидели перед собой лес, густой и мрачный, и солнце садилось за деревьями, а между ними сверкали золотые искорки.
— Дай-ка лучше мне эти изюминки, — сказал Клод.
Я отдал ему пакет, и он аккуратно опустил его в карман брюк.
— Как только войдем в лес, никаких разговоров, — сказал он. — Иди за мной и старайся не задевать ветки.
Через пять минут мы вошли в лес. Тропинка, приведя к лесу, продолжалась вдоль его кромки ярдов триста. От леса ее отделяла только живая изгородь. Клод пролез через ту на четвереньках, и я последовал за ним.