Я уловил образ женщины в очень пышном платье и тонкой талией, с веером, падающей в обморок. Фыркнул — послал в ответ, образ полуголой амазонки, хотя ожерелье из мужских членов я всё же ваять не стал, так что образ был не закончен, но похоже девочка всё поняла, и залилась весёлым смехом. Смеялась она очень заразительно и звонко, так что и я тоже не сдержал эмоций и улыбнулся.
Зато время пока я был без сознания, полянка сильно преобразилась, теперь тут стояли два очень не обычных треугольных шатра. Было разложено кострище, с подвощенным на крючке даже не медным, а железным котелком, в котелке бодро булькала кипящая вода. А самое интересное мы стали гораздо ближе к лесу, точнее лагерь был разбит в его тени. Как девочка перетащила большую железную коробку, в которой я с трудом узнал очень уродливую повозку, что закрывала нас от ветра с луга, я не мог даже представить.
Двух спутников деточки, я почувствовал в одном из шатров, но что мне больше всего не понравилось, что все мы были связаны неразрывной ментальной нитью, даже не нитью, а цепью. Волосы стали дыбом, при одной мысли, что нужно для образования такой прочной связи. Что же мы навсегда теперь буквально привязаны друг дружке.
Я уловил новый образ, солнце заходящие за горизонт, и мою бренную тушку под ним. Да понимаю, я слегка разлежался. Я ударил себя кулаком в грудь и сказал — Сайрес Сцатынник — уточнять образами, что моё прозвище значит недотёпа, я не стал, звучит красиво, да и ладно.
— Наташа Оружейница — глупо хихикнув, ответила девочка, отчего удостоилась моего подозрительного взгляда.
Полог одного из шатров открылся, и от туда, покачиваясь, выполз мой спаситель. От него всё также несло древностью, вот только в его ауре появились новые звуки и запахи. Я с ужасом понял, что он, входил в противоборства с вечным лесом, а лес отметил его как равного.
Он повернулся ко мне и что-то с угрозой спросил, за меня ответила Наташа. Он нахмурился, а я вслушался в его мысли. В первое мгновение мне показалось, что меня огрели дубиной по голове, со мной сразу заговорили сотни голосов. А в следующий момент из металлической повозки выбрался душегуб, он взглянул на меня, в душе закрался дикий страх, покалеченная спина сразу заныла… во рту появился противный железный привкус. Похоже, это было последней каплей, и я вновь отключился.
* * *
— Ох… — пробуждение было не из приятных, да и в палатке было невыносимо жарко. Палатке? Я тупо уставилась на брезентовый потолок палатки. Интересно, как долго я провалялась без сознания, если судить о том, как сильно затекли мышцы, несколько часов как минимум.