– В любом случае, извините меня за столь внезапное вторжение, – проговорил он, явно не испытывая никаких сожалений по этому поводу. – Просто момент показался удачным. Вы закончили беседовать и еще не начали развлекаться. Я пришел всего на пару минут. Хочу выразить Киоте искреннее восхищение удачным завершением дела. Гарантирую, что с моей стороны договор тоже будет исполнен в полном объеме.
– Издеваешься, что ли? – проворчала я, настороженная веселыми нотками в его голосе. – Я же отпустила змею.
– Я знал, что ты так сделаешь. – Итирус пожал плечами. – Но если бы я отправил тебя именно с таким заданием – то змея бы не расщедрилась на амулет, пытаясь тебя задобрить. Мне надо было, чтобы ты сама поверила в свою священную миссию убить священную змею. Прошу прощения за невольную тавтологию. Потому как иначе она не восприняла бы твое намерение всерьез.
– Ты всегда думаешь на несколько ходов вперед? – с непонятным раздражением перебил его Вашарий.
– Так же, как и ты, – парировал Итирус. Помолчал немного и вкрадчиво добавил: – Не беспокойся, теперь я оставлю Киоту в покое. Я получил от нее все, что хотел. Правда, меня весьма интересует одна крохотная деталька.
– Какая же? – хмуро полюбопытствовал Вашарий.
Однако Итирус предпочел ответить мысленно, обращаясь только ко мне.
«Киота, – прозвучал в голове его голос, – ты неплохо разбираешься в теоретической магии. Вот тебе задачка на дом: каким образом изменит ауру еще не рожденного ребенка даже краткое воздействие силы бога?»
– Да что вы ко мне все пристали! – заорала я, потеряв всяческое терпение от этих постоянных намеков. Сначала змея, теперь еще Итирус. – Я не беременна!
Вашарий уставился на меня так, будто впервые увидел. А вот Итирус довольно заулыбался, видимо ожидая от меня подобной реакции.
– Наконец-то, – прошептал он себе под нос. – А то бы еще месяц сомневалась, рассказать или нет. Киота, змея была права – тебе нужна помощь целителя. И немедленно.
– Что? – ошарашенно переспросил Вашарий, обернувшись к нему. Внезапно сжал кулаки, будто собираясь кинуться на бога мертвых. – Что ты с ней сделал?
– Да ничего, – раздраженно отозвался тот. – Запомни раз и навсегда: я предпочитаю не связываться с женщинами, а особенно с беременными. Это был, пожалуй, единственный случай, и я в полной мере компенсирую Киоте некоторые неудобства, связанные с ее участием в моей затее. И не беспокойся, приятель, за свою будущую жену – она мне более неинтересна.
После чего исчез. А у меня в ушах прозвучало далекое эхо его прощальных слов: «Удачи тебе, Киота. Не сомневаюсь, что из тебя получится славная мать».