– Некоторые повреждены? – несколько странно хмыкнул редактор. – Да по последним подсчётам, шестнадцать судов затонули, около трёх десятков требуют серьёзного ремонта, две трети из них выбросились на берег, остальные тоже пострадали. Погибло примерно около двенадцати тысяч солдат японской армии, находившихся в порту, и около двух тысяч работников порта. Вот такой взрыв… Не понимаю всё же вашего императора.
– Я тоже, герр Гроссе, я тоже. Но это решение на его совести, теперь Русско-японская война меня не касается. Думаю, благодаря помощи англичан японцы если не победят, то сведут войну к ничьей. Вот такие дела.
– Кстати, – немного хитро улыбнулся редактор, – а случай на военно-морской базе англичан в Вэйхае, случайно, не твоя работа? Больно похоже.
– Вэйхай – это тот, что в двухстах тридцати километрах от Циндао?
– Именно так.
– Там ещё два города, английский и туземный в бухте? В центре туземного ещё такое красивое шестиэтажное здание в китайском стиле?
– Не знаю, но возможно.
– И берега там ещё кустарником покрыты, и на дальнем склоне маяк стоит? А в бухте множество боевых кораблей, некоторые ещё горят и тонут?
– Точно.
– В первый раз слышу, – отрезал я.
Герр Гроссе только улыбнулся на такое моё категорическое заявление, все всё понимали. Взрыв на военно-морской базе англичан – моё дело. Месть за их вмешательство в войну. И, судя по одобрению в словах и глазах обоих немцев, они были всецело на моей стороне.
– Герр Гроссе, Максим в довольно затруднительном положении, – сказал Эрих, закончив записывать мою речь. – Среди других грузовых судов было достаточно большое количество английских. Англичане уже делали предположение, кто виновен в минировании и взрыве их судна в порте Дальний, хотя и неуверенно, но после нашей первой же статьи они могут снова поднять вой. Если и раньше Максим был в несколько подвешенном, как он сам говорит, состоянии, официально не принятым на службу, но действующим по приказу русских флотоводцев, то сейчас он чисто гражданский и взрывать пароход в порту Дальнем не имел права. Это уже может классифицироваться как бандитские и террористические действия.
– Каждый русский человек, военный или нет, должен встать на защиту своей родины, – покачал я головой. Эрих тут же записал мои слова. – Те же, кто этого избегает, патриотами и уж тем более русскими считаться не могут.
Эрих снова заскрипел пером, записывая следующую мою цитату. При этой нашей встрече я ими так и сыпал. Мы обговорили порядок издания статей, а материала Эриху набралось аж на шесть больших, чему он был очень доволен, причём в последней будет и письмо императора, и информация по Дальнему. То есть, когда выйдет эта статья, я уже буду далеко и англичане не успеют отреагировать.