— Направо теперь, — нашёлся Крутояров, увидев поворот, — на Октябрьский бульвар. Типография там.
В голове мелькали планы, один за другим. Стукнуть водителя? Ну да, и сразу получить от обоих солдат. А потом ещё и капитан Харт рукояткой «вальтера» добавит. И после, как обещал, он устроит ему медленную и дастистфантастическую смерть.
«Хорьх» наклонился на один борт, как катер на реке, и свернул, не доезжая до Египетских ворот. «Панцер», как привязанный, прогромыхал следом. Драться с тремя вооружёнными людьми в тесноте кабины, да ещё под прицелом двух пулемётов — это было бы безумием. Сергей знал это. Но понимал он и то, что у него просто нет другого выхода. Или драться, или погибнуть. Надо только выгадать момент.
Поднялся сильный ветер, и по дорогам понеслись змейки позёмок. Мороз усилился, и в машине стало совсем холодно.
Немцы о чём-то переговаривались между собой, но он не улавливал смысла. Судя по интонациям, они ругали русскую зиму. И это было Сергею только на руку — пленник понимал, что пока он сидит в тесной кабине, у него нет ни одного шанса. И если он предложит им пройтись, то они не откажутся выйти наружу и размяться. А там он попытается сбежать. При некоторой доле удачи должно получиться. Если не пристрелят, конечно. Чёрт, как же человек слаб. Пуля между лопаток — и всё. Такая маленькая пуля — и нет такого большого человека. Целого мира нет. Одна обойма — и нет нескольких миров. Вселенной.
— Далеко? — спросил капитан Харт.
— Нет, не очень, — Крутояров помолчал, прокручивая в голове карту. — Октябрьский бульвар. Не доезжая до вокзала.
Гауптман подышал на пальцы.
— Зачем тогда крюк дали? Вы что-то затеяли? Сбежать надумали?
— От пули не убежишь, — Сергей кивнул на солдата с винтовкой между колен.
— А не будет пули, — пообещал гестаповец. — Если попытаетесь убежать, то пули не будет. Зато будет очень много боли. Вам захочется потерять сознание, но сделать этого не дадут. Пожелаете поскорее умереть, но смерть, как девушка на свиданье, опоздает.
Крутой содрогнулся. Он понимал, что если не удастся уйти, то всё это ему придётся пережить. Уж пытать фашисты умеют. Понял, что они его почти и не били, а лишь немного помутузили. Наверняка капитан Харт сразу решил, что он причастен к отпечатке листовок и может показать, где находится станок. Иначе уже давно бы всё, что можно, переломали.
Он снова попытался «расшатать» механику. Не вышло. Не хотело чувство оживать. Если и не оживёт, то придётся действовать без поддержки механики.
— Зачем в мы ехали другую сторону? — повторил свой вопрос капитан. — Через город было бы ближе. Почему через окраину?