Сергей напрягся, пожалуй, ещё больше, чем испуганные солдаты. Разве что не боялся. А куда тут бояться, когда сплошной стресс, сплошные нервы. Страх выгорает полностью, просто понимаешь, что должно быть страшно, и условно боишься.
Степан, покачиваясь как моряк, зашёл за угол, следом исчезли солдаты и капитан. Воины в оцеплении, изредка перекидывавшиеся парой слов, вовсе замолчали. Крутояров понимал, что Степана, как только он покажет станок, пристрелят. Пытаясь спасти его, он «нащупал» карабины сопровождающих. Они были сняты с предохранителей. Нажми на спуск — и нет человека. Да и сами предохранители очень удобно расположены. Клац большим пальцем — и стреляй. Маузер есть маузер, многие и сейчас — Сергей усмехнулся при слове «сейчас» — посчитают за честь пострелять из этого карабина. Да и он, помнится, мечтал о таком вот девяносто восьмом маузере «Курц».
Ещё раз «потрогал» предохранители, ощутил их. И осторожно перещелкнул флажки. Сначала один, потом второй. Бойцы в это время уже спускались по лестнице в подвал и грохотали сапогами по ступеням. Поэтому щелчков они не услышали. По крайней мере, Крутой не почувствовал никаких действий с карабинами. Солдатня его вторжения попросту не заметила. Он удовлетворено хмыкнул и наглухо заклинил механизм спуска обоих винтовок.
По одному мотоциклисту осталось у пулемётов, и они застыли в мотоколясках, слившись с прикладами. «Панцер» нервно вертел башней. Вот уж действительно, дикое напряжение — стоит пукнуть погромче, и тут такое начнётся… Ведь они с перепугу друг друга перестреляют. Это потом солдаты рейха станут более спокойными, а сейчас, после победоносной войны в Европе, когда они завязли в заснеженной России, где можно ждать удара от кого угодно, хоть от старушки, хоть от ребёнка, они сделались нервными.
Крутой переключился на карабины солдат, спустившихся в подвал. По ним он мог определить, что там сейчас происходит. Так, что тут у нас? Ага, видимо, капитан дал команду убить пленного. Это могло означать только то, что печатный станок найден. Солдат, попытавшись снять карабин с предохранителя, понял, что заклинило. Нервно дёргает флажок. Сильней. Ещё сильней. Затем его напарник. Он тоже ничего не может понять. Так же лихорадочно дёргает флажок предохранителя, но не может сдвинуть с места. Нервы на пределе. Всё это могло означать только то, что русиш демон где-то рядом. Не бывает таких совпадений, чтобы два надёжнейших карабина ни с того, ни с сего отказались работать.
Уловка Крутоярова однако, не спасла дядю Стёпу. По судорожным дерганьям карабинов стало ясно, что верстальщика попросту забивают прикладами. Штыков у карабинов не имелось, так что легко умереть пленному не дали.