— Сенатор, как ни печально это признавать, но в Содружестве преступность очень распространена, — сказал Рафаэль. — Именно поэтому и было сформировано Управление по расследованию особо тяжких преступлений. Если не верите мне, спросите у Паулы Мио. Или задумайтесь о причинах существования: службы безопасности сената. У нас достаточно проблем с реальными угрозами Содружеству, и изобретать новые нет никакого смысла.
— Адмирал, вы советуете мне не вмешиваться?
— Я лишь хотел сказать, что ваши действия неуместны, учитывая то, что мы сейчас переживаем тяжелые времена. Сегодня мы должны объединить наши усилия и бороться с настоящим врагом.
— Разведка флота всегда могла рассчитывать на мою поддержку и сможет рассчитывать на нее в будущем.
— Благодарю вас, сенатор. И напоследок еще одно: террорист Макфостер осуществлял миссию курьера, но мы ничего при нем не обнаружили.
Джастина склонила голову набок и невесело усмехнулась.
— По-вашему, это странно?
— Очень странно, сенатор. Я бы хотел узнать, не заметили ли вы что-нибудь, когда сопровождали его тело в клинику?
— Нет.
— Вы уверены, сенатор?
— Я не видела, чтобы он что-то нес. Если у него вообще при себе что-то было.
— Понятно. — Адмирал и глазом не моргнул. — Вы же понимаете, что рано или поздно мы все узнаем.
— Вы ведь до сих пор не нашли убийцу, не так ли?
Несмотря на то что эта издевка была абсолютным ребячеством, покрасневшая над форменным воротничком шея адмирала доставила сенатору большое удовольствие.
Вернувшись в кабинет, она увидела, что Паула Мио и Гор Бурнелли мирно беседуют, сидя на потертом кожаном диване. Гладкое золотое лицо отца Джастины отбрасывало на колонны и плитки пола яркие блики, разлетавшиеся при каждом его движении. Джастина, войдя в зал, снова активировала экранирование, перекрыв доступ солнечным лучам.
— Из-за этого Макфостера ты размякла и стала сентиментальной, — сказал Гор, как только экранировка включилась. — Надо было дать мерзавцу Колумбия такого пинка, чтобы он вылетел на орбиту. Раньше ты легко могла съесть его на завтрак. Поверить не могу, что моя дочь превратилась в такую либеральную тряпку.
— Сейчас другие времена, отец, — спокойно ответила Джастина. — И не только я в наши дни не соответствую времени и месту.
В душе она просто кипела от его слов, вдобавок произнесенных в присутствии следователя. Даже Паула Мио, обычно невозмутимая, казалась смущенной резким выпадом Гора.
— Я тебе говорю то, что вижу, девочка. Если этот юнец настолько затронул твои чувства, тебе надо выбить из головы все воспоминания о нем. Я не могу допустить, чтобы ты стала слабой. Только не сейчас.