— Да просто так, вспомнил, как раньше я не мог полоть турнепс.
— Гм. — Ёрген ничего не понял, ведь он был не здешний.
Маттис заметил это.
— Островок, — сказал он.
— Не понимаю, что это значит, — честно признался Ёрген.
— Так и должно быть, — согласился Маттис.
Больше он не стал ничего объяснять.
Они пришли на лесосеку, казалось, что тут работал одержимый: на земле, усыпанной хвоей, повсюду валялись бревна. Маттис почувствовал себя как бы униженным, когда ему было велено окорить бревно. А Ёрген поодаль один крушил деревья.
Маттис старался изо всех сил, но это было совсем не то, что грести: здесь мысли, сталкиваясь друг с другом, мешали работе.
Бревно Маттиса выглядело так, словно его погрызли мыши. А там, где работал Ёрген, падали деревья, летели ветки, дрожала.
Маттис вспотел. Наконец он сообщил, что бревно готово. Ёрген подошел к нему. Хмыкнул. Но недовольства не показал. Хотя, на взгляд лесоруба, бревно получилось безобразным.
— Передохни чуток, — сказал он, — я тут немного подправлю.
Маттис сел. В руках Ёргена скобель летал сразу по всему бревну. Одна навязчивая мысль, словно жужжание мухи, преследовала Маттиса: зачем я здесь?
— Зачем я здесь? — спросил он вслух.
— Чтобы учиться, — ответил Ёрген.
— Для чего?
— Быть лесорубом не так уж плохо.
Больше Ёрген не стал ничего объяснять. Маттис думал: это из-за того, что они хотят уехать.
— Ты и в грозу меня вытащил.
— Да. И ты вел себя молодцом. А сейчас давай малость поедим и передохнем.
Он протянул Маттису хлеб.
— Я не об этом…
— Знаю. Ты ешь. Небось всю жизнь недоедал.
Хоть и куцая, но все-таки со стороны Ёргена это была дружба, однако Маттис не был склонен ее принимать.
— Что у тебя на уме? Зачем ты привел меня сюда?
Ёрген медленно жевал хлеб.
— Злого умысла у меня, во всяком случае, нет, — сказал он. — Можешь не сомневаться.
Доев наконец кусок, он снова открыл рот.
— Никак не придумаем, что нам делать, — сказал он и вдруг посмотрел Маттису прямо в глаза.
— Со мной? — с неожиданной прозорливостью спросил Маттис.
— Да.
Сильный лесоруб ел завтрак, который ему приготовила Хеге, лицо у него было доброе. Маттис не боялся Ёргена, просто его страшило то неизвестное, которое этот Ёрген знал, но не хотел ему открыть.
— Мы потом поговорим об этом, — сказал Ёрген. — А сейчас тебе надо учиться владеть топором. Тогда ты сможешь зарабатывать деньги и станешь самостоятельным.
— Я и так самостоятельный! — вырвалось у Маттиса.
— Да, но все-таки лучше, когда человек может обходиться без посторонней помощи, — сказал Ёрген со свойственной ему добродушной черствостью.