Пашка мельком взглянул на Сергея… и поразился. Лицо Сергея было совершенно белым, а в глазах плескалась такая ярость, какую Павел не видел и за четыре года войны. Точнее — видел. Один раз. В той белорусской деревушке, где они еле успели отпереть горящий сарай, из которого толпой хлынули задыхающиеся люди, на многих из которых горела одежда.
— Я не знаю, где мы, — Сергей говорил одними губами, но слышали его все. — Может быть, мы уже сдохли, и это наш личный ад. Но вы как хотите, а я сейчас буду их рвать на куски. Всех. Будь хоть это сами черти.
— Говори, командир, — негромко отозвался Витя.
— Витяй, бугаи твои. Первым их главаря. Пашка, ты поможешь. Ребята, остальным лучше в головы — у них латы, мы не знаем их прочности. Седой — мой.
Среди латников и чудовищ возникла пауза. Судя по всему, кто-то заметил отряд — один за другим люди замолкали и оборачивались.
— Огонь, — выдохнул Сергей.
Метров тридцать-сорок — расстояние для пистолетного выстрела. Винтовочная пуля на таком расстоянии, как оказалось, прошивает насквозь даже эти самые латы…
Громадины повалились почти сразу — Витя стрелял на поражение, четырехлетний опыт позволял играть на «дегтяре», как на скрипке Страдивари. Когда он перенес огонь на латников, оставалась еще почти треть диска. Первый же выстрел Сергея вышиб мозги седовласому, и тот бессильно повалился на и без того залитый кровью снег. Из остальных двое подняли мечи и бросились вперед, но повалились под пулями, а третий вскинул лук, но получил пулю от Жени точно в центр лба…
Бойцы бросились к домам.
— Пашка, Кирилл, осмотритесь! Остальные — ищем живых! Готовьте перевязочные пакеты!
Сергей рухнул на колени перед одним из раненых, парнем на вид лет двадцати в грубоватой крестьянской одежде, вытаскивая из кармана перевязочный пакет. Тот, видимо, поняв, что опасность миновала, силился подняться, зажимая рукой раненый бок.
— Тихо-тихо-тихо! Лежи, парень, сейчас мы тебе поможем!
Парень разлепил губы — было видно, что ему очень тяжело.
— Они… грозили… кулаком Черного Владыки… искали… Азалара… поссорились…
Сергей разматывал бинт.
— Тенистая… Долина… Оккупанты…
— Оккупанты, да? — Сергей начал бинтовать рану парня, и глаза его не предвещали ничего хорошего. — У нас есть свой счет… к оккупантам. Держись, парень. Будем… карать!