Ну что за чудо-женщина эта Аня – настоящая красотка и знает, как с мужчиной обращаться, как можно было умудриться умереть и оставить её на белом свете?
Я пил пиво, ел колбаски, смотрел футбол, а Аня и слова мне не сказала. Лишь влюбленно поглядывала на меня. Всё это время её малой злобно зыркал на меня, он прятался за диваном, под столом и в шкафу. И где он только не прятался, как обезьянка, как зверёныш человеческий.
Его блестящие глаза скакали по комнате.
Вот что он мне говорил:
– Вы не мой папа.
– К счастью, да, – отвечал я.
– Если бы мой папа был жив, он бы вам в морду дал! – заявил Пашка.
Мне хотелось оттягать его за уши как следует. Или подзатыльник дать, или по заднице ремнём. Чего уж там, пиво медленно, однако уверенно делало своё дело, пробуждало в девственнике воинствующего мужчину.
– Пашка! – сказала Аня. – Как тебе не стыдно! Дядя к нам со всей добротой! Дядя нам помогает… а ты… иди спать бегом!
– Мой папа бы вам нос разбил, и у вас бы кровь фонтаном пошла! – сказал Пашка и спрятался за швейной машинкой.
Я злобно посмотрел в его сторону.
– Папа бы вам руку сломал! – выкрикнул слюнтяй из-за швейной машинки.
Внезапно Аня села ко мне на колени, погладила по волосам и сказала:
– Не обращай внимания, он на самом деле добрый мальчик. Просто тяжело переживает смерть отца…
– Как и мы все, Анюта, как и мы все…
Я набрался храбрости и обнял её за талию. Она впилась мокрыми горячими губами в мой рот и сказала:
– Валик, я хочу тебя!
Валик – так звали её покойного мужа. Я решил не делать замечания.
– Пошли в спальню? – робко прошептал я.
– Нет, Валик, пускай сын уснёт сначала.
– Хорошо, – сказал я, и она снова уселась на свой проклятый стул. Халат её распахнулся, и она безо всяких стеснений теперь мяла передо мной свои громадные груди, увенчанные прекрасными во всех отношениях сосками.
Маленький негодяй запустил в меня резиновым шлепанцем.
Аня сказала:
– Дай ему по заднице и отправь спать…
– Но как это… я не могу чужого ребёнка…
– Не чужого! – вскрикнула Аня, схватила Пашку за руку и подвела ко мне.
– Я не буду… – сказал я.
– Снимай ремень… быстро!
Она стянула с Пашки штаны, и в её взгляде появилось нечто злое от нечистого, нечто демоническое, что заставило меня снять ремень и пару раз дать молокососу по заднице.
– А теперь быстро спать, – скомандовал я, войдя в роль папашки.
Аня одобрительно улыбнулась. Я ждал, что она начнёт действовать первой, и решил ей во всём признаться. Что, мол, девственник и всё такое.
Однако она не торопилась. Она сказала:
– Ты бы волосы немного взлохматил.
– Зачем? – спросил я.